— Сто пятьдесят, — привычно накинул он.
— Ладно, — согласился я, торговаться не было времени.
— Садитесь.
Я сел вереди, Даша — сзади. Водитель, не спеша, тронулся.
Мимо с включенным звуковым сигналом пролетела патрульная машина, за ней — еще одна. Похоже, что наш «Мерседес» пока не обнаружили.
— А сколько возьмешь до Очакова? — наобум назвал я район на западе столицы. Светиться возле ближайшего метро мне сейчас не хотелось.
— А куда там? — спросил водитель.
— Да как сказать, — замялся я. Тот район я почти не знал, помнил только, что там проходит ветка электрички киевского направления, — там есть станция…
— Очаково? — подсказал водитель.
— Точно, Очаково.
— Пару сотен накинешь?
— Договорились.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил я Дашу.
Она только вежливо улыбнулась.
Скучающий водила не преминул втиснуться в разговор:
— Болеет, что ли, девушка? — спросил он почему-то не ее, а меня. Не дожидаясь ответа, посетовал: — Сейчас все болеют, экология плохая, и погода способствует. Сама-то, похоже, приезжая?
— Да, — подтвердил я, — она из Питера.
— Хороший город, — похвалил водитель, — культурный. Я сам не бывал, а жена ездила, хвалила. А в Москву зачем? Учиться?
— Учиться и работать. Мы сейчас квартиру ищем, — сказал я с дальним прицелом, в надежде, что, может быть, у него есть концы приискать Даше временное жилье. Взять ее с собой к Гутмахеру я не мог, отправить ко мне в квартиру было опасно.
— В Очакове снять хотите? — спросил водитель.
— Да.
— А почему там?
— Говорят, там многие сдают, и цены низкие.
— А что ей нужно, квартира или комната?
— Лучше всего однокомнатная квартира.
— Одной ей будет тяжело, она же совсем хворая. Могу к себе пустить, Дочка замуж вышла, ушла к мужу. Мы с женой остались одни — пусть пока поживет, места у нас много.
Я присмотрелся к водителю. У него было простое, доброе лицо. Он повернулся ко мне и смущенно улыбнулся:
— Денег много не возьмем, ты не думай. Просто жене одной одиноко, я целый день в разъездах, а так живая душа.
— Ты как? — спросил я Дашу.
— Хорошо, — ответила она. — Я согласна.
У меня с души свалился камень. Что делать с Ордынцевой, я не знал, и эта неожиданная помощь показалась «перстом провидения».
Глава 11
«Утро красит нежным цветом стены древнего Кремля», — захотелось мне запеть где-то в районе десять часов по полудни, когда наконец удалось проснуться.
Глава 11
«Утро красит нежным цветом стены древнего Кремля», — захотелось мне запеть где-то в районе десять часов по полудни, когда наконец удалось проснуться. Лучи нашего зимнего светила после нескольких «критических» дней, наконец, решились пробиться сквозь скучную низкую облачность и приласкать родную землю. Они празднично сияли на свежевыпавшем снеге и обильно прорывались в комнату сквозь большое стрельчатое окно и пыльные тюлевые занавески.
В доме стояла деревенская тишина: никто не сверлил стену в соседней квартире и не слушал популярную музыку. Из-за состояния блаженного покоя мне не сразу удалось вернуться в реальность и вспомнить, где я нахожусь. Я просто лежал на мягкой сетке старинной кровати и кайфовал в тишине, покое и безопасности. Никто за мной не гнался, никто в меня не стрелял, и не нужно было ни от кого убегать. Вчера сюда, на дачу Гутмахера, я вернулся только около полуночи. Остаток вчерашнего дня и весь вечер я устраивал Дашу Ордынцеву на новой квартире и решал ее житейские проблемы. Обычный пустой разговор со случайным таксистом неожиданно кончился знакомством и сотрудничеством. Мы с ним отправились не в Очаково, куда я подрядил его нас отвезти, а на другой конец Москвы в Бескудниково.
Таксиста звали просто, Кузьмичем, было ему прилично за пятьдесят, и были и он и его жена Катя, как оказалось, хорошими людьми. То, что Даше будет у них удобно жить, я почему-то не сомневался. Мы легко сошлись в цене за комнату и пансион, после чего совместными усилиями отправили измученную девушку спать. Хозяйка Катя до пенсии работала медсестрой и могла оказать моей измученной революционерке квалифицированную медицинскую помощь. Решив организационные вопросы размещения Ордынцевой, я занялся не менее сложными проблемами ее легализации.
Для этого мне пришлось ехать на другой конец Москвы за Дашиными липовыми документами. Я заказал их еще две недели назад, оплатил, но все не мог найти времени забрать. Решив это вопрос, я отправился спрятать в тайник ключ от ячейки в банковском сейфе, в которую положил свою часть сокровищ. Времени на все ушло уйма, так что на дачу я попал около двенадцати часов ночи. Аарон Моисеевич и Ольга уже не чаяли увидеть меня живым. На меня набросились с упреками, так что в возмещение «морального ущерба» пришлось им во всех подробностях рассказывать обо всех событиях этого суматошного дня. Только после этого мне удалось доползти до своей комнаты и упасть на постель…
Я еще несколько минут бездумно пролежал в постели, пытаясь «удержаться в режиме приятного сна», как сказал бы какой-нибудь ученый, но не образованный человек. Однако, как это часто случается, сон куда-то незаметно ускользнул, оставив только чувство легкости и сожаление утраты,