О своем поведении в отключке нужно было расспросить Ольгу, но она была у «одра» или «на одре» больного, и дергать ее, чтобы утолять пустое любопытство, было бестактно. Заняться было нечем, и я вновь лег в постель, чтобы, не спеша, обдумать ситуацию. Но не успел положить голову на подушку, тут же заснул.
— Леша, вставай, а то все проспишь, — пробился в сознание знакомый голос.
Так же внезапно, как заснул, я проснулся. Комнату через большое хорошо промытое стекло не по-осеннему ярко освещало солнце. У кровати стаял улыбающийся Андрей.
— Я опять спал, — почему-то чувствуя вину, сказал я. — Надеюсь, весна еще не наступила?
— Нет, пока еще осень, но выпал снег. Одевайся, мы ждем тебя к завтраку.
— Спасибо. Только мне нужно сначала помыться и побриться. Где здесь ванная?
В кухне-столовой собралось все здешнее общество. Я с мокрыми волосами присоединился к честной компании и получил свой кусок омлета. Несмотря на дорогую обстановку и самую современную кухонную технику, посчитать нашу трапезу роскошной было бы перебором: омлет оказался невкусным, кофе жидким, а хлеб черствым.
За столом верховодила милейшая Валентина Ивановна и без умолка говорила милые глупости, перескакивая с пятого на десятое. Папаша Вениамин Ананьевич был, судя по выражению лица, с большого похмелья. Он хмуро, не слушая жену, таращился на свою нетронутую тарелку, брезгливо отхлебывал мелкими глотками кофе и ждал, когда его отпустят из-за стола. Одна Ольга восхищенно смотрела на будущую свекровь, к буйной радости Андрея, которого развлекал такой забавный пассаж. Не докончив очередную длинную тираду о своем изысканном вкусе, Валентина Ивановна спросила меня, где я научился так хорошо лечить и, не ожидая ответа, рассказала невразумительный случай из детского жития сына Андрея. Случай был, по-видимому, очень интересный, но она его, к сожалению, не досказала и перешла к событиям совсем давно минувших дней. Муж и сын никак не реагировали на этот словесный понос, и я присоединился к их молчаливому большинству.
Дотерпев до окончания завтрака, я под видом необходимости врачебного осмотра, уединился со своими «подельниками». Первым делом я попросил Андрея показать ногу. Он задрал штанину и продемонстрировал заживающую рану. На месте кровавого, рваного месива теперь были только красные рубцы.
— Это я все зашил? — поинтересовался я, рассматривая аккуратно зашитую рану.
— Ты что, правда, ничего не помнишь? — восхитилась Ольга. — Мамусик говорит, что у тебя амнезия? Ты смотрел сериал…
— Иди ты со своим сериалом! — грубо оборвал я девушку. — Расскажи лучше толком, что произошло. Я абсолютно ничего не помню, только как сел за руль.
— Расскажи лучше толком, что произошло. Я абсолютно ничего не помню, только как сел за руль. Дальше полный провал. Неужели я сам сумел довезти вас сюда? Я ведь даже дороги толком не знаю.
— Я не в курсе, — сказал Андрей. — Я сам вырубился, еще до того, как те козлы на джипе уехали.
— А я почти сразу заснула, — внесла свою лепту в странную историю Ольга. — После того как мы поехали, ты только ругался, а на вопросы не отвечал, вот я и задремала. А проснулась, когда мы уже были во дворе…
— А когда я ногу лечил, ты тоже спала?
— Ты же сам меня из комнаты выгнал, а Андрей был без сознания. Родителей позже вызвала Никитична. После тебя она его лечила. Она ведь раньше была врачом. Потом уже хирург приехал…
— Может, Никитична что-нибудь знает? Я пойду с ней поговорю, — сказал я, окончательно заинтригованный таким разворотом событий.
— У нее сегодня выходной, — почему-то торопливо сказал Андрей. — Она уехала. Тебе не стоит с ней разговаривать.
— Она же, вроде, местная? Ты не знаешь, где она живет? — небрежно произнес я, наблюдая за реакцией Кругова. Мне было непонятна его неадекватная реакция на простой вопрос.
— Нет, она в Москву уехала, по своим делам, — продолжил врать участковый, глядя на меня излишне честными глазами.
— Ладно, — не показывая удивления, согласился я, — уехала, так уехала.
В разговоре возникла пауза, и всем стало почему-то неловко.
Ее прервал приход опохмелившегося папаши. Теперь от Вениамина Ананьевича одновременно пахло и перегаром, и свежей водкой.
— Что, молодежь, скучаем? — бодрым голосом поинтересовался он, разглядывая нашу троицу.
— Да вот, пап, думаем, что делать дальше, — предупредительно ответил Андрей.
— Да, дела у вас, как сажа бела. Ума не приложу. чем вам можно помочь. Боюсь, что дело просто так не кончится!
Я не очень вслушивался в пьяные высказывания милицейского папы,
Тем более, что только что за столом он вел себя более чем спокойно. Однако, Андрей отнесся к словам отца серьезно.
— Чего, пап, случилось? — тревожно спросил он.
— То и случилось, мать вашу, что вы все трое в федеральном розыске.
— В каком смысле? — не очень вежливо вмешался я в разговор.
— В том самом, — зло и резко отреагировал на мой вопрос до этого вполне толерантный хозяин, — что вы в розыске, и на вас есть не только ориентировки, но и фотороботы. Мне только такого геморроя не хватает!
— В каком смысле? — глупо повторил я. — То есть, какие еще ориентировки и что за роботы?