Я понял, что разговор сугубо деловой и собрался тихо удалиться на безопасное расстояние, но то, что дальше сказал второй собеседник, заставило остаться на месте.
— Только никаких азиатов, лучше всего сейчас идут белые дети. Предпочтительно блондины и рыжие. Возраст от шести до десяти лет. Никаких переростков!
— Этого добра в провинции сколько угодно, главное, чтобы у вас не было задержки с реализацией и оплатой.
«Неужели они торгуют детьми? — подумал я.
— Вот она, разгадка того, чем занимается банда Поэта».
— А какой процент товара при транспортировке бракуется?
— В зависимости от дальности региона. Если везем с Востока или из Сибири, то до двадцати-тридцати процентов. Из центральной России меньше — десять-пятнадцать.
Я, затаив дыхание, слушал разговор этих людоедов.
— Это очень много. Такие потери недопустимы. Я думаю, тут нужно подключить науку. Есть же какие-нибудь новые наработки. Мне жаловались клиенты, что ваш товар часто прибывает низкого качества. Теперь, когда мы объединяемся, не можем так рисковать своей торговой репутацией.
— Мы пробовали перейти на другие консерванты, но это много дороже, чем простые наркотики. Хорошую химию покупать нерентабельно, существенно вырастает себестоимость товара.
— Нужно посчитать рентабельность, составить бизнес-план и калькуляцию. Возможно, действительно тогда будет целесообразнее просто увеличить число торговых агентов.
Разговор проходил ровно, так, как будто собеседники говорили о стальном прокате, а не о людях. Мне было даже слышно, как они прихлебывают какой-то напиток.
— Как вам наши изменения? — спросил первый собеседник, переводя разговор на другую тему. — Вы давно не были в России?
— Года три. Что можно сказать, изменения, конечно, есть. Глядишь, Россия скоро станет нормальной европейской страной. Надеюсь, лет через пятьдесят, не раньше — дальше я не загадываю.
— Да, сейчас у нас самый расцвет предпринимательства, сошлись три главных условия успешного бизнеса.
— Какие?
— Нечеткие законы, коррумпированная власть и нищета населения.
Оба засмеялись.
— Позвольте предложить сигару, — произнес первый голос.
— Благодарю, я воздерживаюсь от табака. Стараюсь ничем экстремальным не нагружать организм.
— А я с вашего позволения закурю.
— Хорошо у вас здесь, прекрасный дом, тишина, свежий воздух. Сто лет не видел снежного леса. У меня замок в Испании, там снег бывает редко и сразу тает.
— Ко всему привыкаешь, и к тишине, и к воздуху, Потом перестаешь замечать. Еще шампанского?
— Пожалуй. Благодарю, достаточно. У вас здесь безопасно?
— Более чем. Система продумана идеально. Без разрешения даже мышь не проскочит. Давайте выпьем за то, что, объединив наши возможности, мы сможем монополизировать весь этот сегмент рынка!
— Хороший тост. Присоединяюсь. Нам действительно предстоят большие дела!
Послышался тонкий звон встретившихся бокалов.
В комнату вошел кто-то третий.
— Чего тебе? — совсем другим тоном недовольно сказал ему первый. — Я, кажется, ясно приказал, чтобы меня не беспокоили!
Как только у него изменился и тон, и тембр голоса, я его сразу узнал. С этим человеком мне уже доводилось общаться. Того, к кому он обращался, слышно не было, но понять, о чем идет речь, можно было и по реплике первого:
— Да, говорил, — недовольно сказал он. — Хорошо, принеси телефон сюда.
К старому собеседнику он обратился прежним журчащим голосом:
— Тысяча извинений, всего один короткий разговор. Мои люди никак не могут решить мелкую проблему. Приходится во все вникать самому.
— А почему вы не разговариваете по радиотелефону или спутниковой связи?
— Исключительно из соображений безопасности.
— А почему вы не разговариваете по радиотелефону или спутниковой связи?
— Исключительно из соображений безопасности. Проводной телефон как-то надежней. Не хочу засорять эфир и компьютеры своими проблемами. Техника — дело ненадежное! Давай, — добавил он, обращаясь к третьему лицу. После секундной заминки стало понятно, что он начал говорить по телефону:
— Да? Ну, наконец-то! Где? Даже так! Так организуй. Это так сложно? Хорошо, обратись от моего имени к Сергею Ильичу, он все устроит. Только опять не наломайте дров. Считай, что это твой последний шанс. Все, доложишь об успешном выполнении.
— Проблемы? — сочувственно спросил гость.
— Ну что вы. Проблемы у нас только те, что мы сами создаем. Знали бы вы, с кем приходится работать! Сплошные бездари! Не могут справиться с каким-то, — он замялся, видимо, подбирая наиболее точный эпитет, — местным ковбоем!
— У нас с кадрами не лучше, пока подберешь подходящий персонал, обучишь, воспитаешь — измучишься. Здесь у вас хоть выбор больше. Так что это за ковбой?
Вопрос был даже с моей точки зрения бестактный, для Поэта тем более, и Дмитриев замялся с ответом. Потом все-таки сказал:
— Так, один мелкий тип. Он не из нашего круга и ничего собой не представляет, просто путается под ногами, а мои олухи никак не могут с ним разобраться.
— Нашему предприятию это помешать не может?
— Что вы, он совсем из другой епархии. У меня к этому ковбою вопрос не по нашему бизнесу, а по антиквариату.
— Я не хочу вмешиваться в ваши дела, но, может быть, вам не стоит распылять силы? Нам предстоит очень большая совместная работа. Я, признаться, надеюсь, наш товарооборот через полгода удвоится.