— Слушаю вас? — хрипло произнес я, теряя нить сновидения.
— Мне Алексея Григорьевича, — произнесла трубка незнакомым голосом.
— Да, я вас слушаю, — сказал я, пытаясь еще на несколько мгновений погрузиться в прерванный сон.
— Как вам понравились наши предупреждения? — поинтересовался незнакомец.
Я окончательно пришел в себя, понял, о чем идет речь, и честно сознался:
— Совсем не понравились.
— Это хорошо, что вы вовремя одумались. Иван Иванович предлагает вам отдать известный предмет, а взамен гарантирует безопасность.
Мне очень захотелось послать своего абонента очень и очень далеко, однако, я не стал поддаваться эмоциям и предложил торг:
— Об отдать не может быть и речи, тем более, что вы причинили мне значительный материальный и моральный ущерб.
Собеседник неумело, как-то редко, с придыханием засмеялся. Пока мы разговаривали, я пытался представить этого человека и составить, как говорится, его «психологический» портрет. Одновременно я активизировал файл с членами группировки и отщелкивал их оперативные и тюремные фотографии.
— Ты, фраерок, видать не понял, с кем имеешь дело…
Судя по голосу, тембру речи и манере говорить, звонивший был предположительно средних лет, крупный мужчина с тяжелой челюстью, слова он произносил не очень четко, как будто держал во рту жевательную резинку, а челюсть мужественно выпячивал вперед. Имел старый тюремный стаж — отсюда и обращение «фраерок», будь он моложе, обозвал бы меня «козлом» или «лохом».
Имел старый тюремный стаж — отсюда и обращение «фраерок», будь он моложе, обозвал бы меня «козлом» или «лохом».
— Почему же… — неопределенно протянул я, — но деньги есть деньги…
Подходящих по возрасту и внешности людей в группе Поэта, было двое, один со среднем образованием, другой с начальным.
— И сколько же ты хочешь? — насмешливо поинтересовался собеседник.
— Много хочу, пять штук машина, штука ракушка, а за железяку по независимой экспертной оценке, думаю не меньше лимона, понятно зелеными.
— Ну, у тебя и аппетит! — опять неумело засмеялся абонент. — А если мы эксперта перекупим или напугаем и он…
— Это несерьезный разговор, Эдуард Леонидович. Советую как следует обдумать мое предложение…
Кажется, я правильно угадал, с кем говорю. После обращения по имени-отчеству, собеседник сделал неоправданно длинную паузу, прежде чем немного изменившимся голосом сказал:
— Времени у тебя, фраерок, сутки. Не надумаешь до завтра, пеняй на себя.
Положив трубку, я пошел поделиться впечатлениями с «напарниками», но они продолжали «отдыхать», а из спальни доносились такие звуки, что я не рискнул стучать в дверь. Мне уже начинало надоедать эти «постоянные перерывы в работе», как и мечущиеся из спальни в ванную полуголые тела.
Сон, после разговора с Эдуардом Леонидовичем, понятное дело, окончательно прошел, и я позвонил соседке. Было около четырех часов, и Марина была уже дома.
— А это ты, — без особой радости в голосе сказала она, — говори скорее, а то я скоро ухожу.
— Я заскочу к тебе на минутку.
— Давай, только быстро.
Я запер «страстных любовников» на ключ и через минуту был в соседней квартире.
— Я познакомилась с таким мужиком! — объявила Марина, как только я возник на пороге.
— Опять!
— Это беспроигрышный вариант, будь ты бабой, сам бы в него влюбился. Ничего общего с теми, что были раньше!
— Я к тебе, собственно, по делу…
— Красавец, умница…
— Мне нужны кое-какие вещи…
— Слушай, говорят, у тебя машину взорвали?! — вспомнила Марина, отвлекаясь от рассказа о своем очередном будущем «козле».
— Взорвали.
— А, кто?
— Пока неизвестно, у меня, понимаешь, гостья…
— Ну, ты и бабник, а как же Алька?
— Это не то, что ты думаешь, тем более, она с женихом…
— Ну, это другое дело, так вот, мой новый…
— Стоп. Про нового ты мне потом расскажешь, сама же говорила, что тебе некогда.
— Ой, черт! И, правда, я же опаздываю! — закричала женщина сложной судьбы и начала напяливать на себя пальто.
— Подожди минутку. Мне нужны твои старые вещи… Понимаешь, тут такое дело…
— Возьми в этом шкафу, — надевая сапоги, распорядилась Марина, — там одно старье, все руки не доходят выбросить. Ключ потом занесешь, у меня есть второй…
— Мне нужны и мужские вещи…
— Там все ненужное, я же тебе сказала, что мне некогда! — прокричала она, выбегая из квартиры.
В шкафу, указанном хозяйкой, за старыми пыльными тряпками была спрятана моя сабля. Первым делом я проверил, на месте ли она. Потом начал поочередно вытаскивать спрессованные, кое-как запиханные вещи. Таким гардеробом можно было одеть два десятка бомжей. Похоже, что это шкаф был у Марины «музеем утраченных чувств». Однако, меня больше заинтересовало верхнее платье ее покойного отца, Николая Николаевича, видного начальника советского времени. Он был довольно высокого роста и грузного сложения, так что его старые плащи и пальто вполне подходили и Андрею, и мне. После недолгих раздумий я выбрал для Оли длиннополое пальто, несколько толстых кофт, чтобы изменить фигуру, и вязанную шапочку, а для нас с Андреем драповое пальто, синий плащ, шляпу и облезлую каракулевую шапку, под названьем «пирожок». Сверх «лимита» прихватил инвалидную палку. Теперь из нас можно было спокойно сделать двух типичных советских служащих последних советских лет.