— Так что будем делать? — после общего минутного молчания спросил Андрей, опять сваливая на меня ответственность за принятие решения.
Я не сразу ответил. В опущенное Ольгой окно ворвался сырой осенний холод. После потери крови мне и так было зябко, а теперь еще начал колотить озноб. Кроме того, что было просто холодно, на мне была только накинутая на голое тело куртка. Пропитанные кровью рубашку и свитер после перевязки я одевать не стал.
— Подними, пожалуйста, стекло, мне холодно, — попросил я Ольгу и только после этого ответил Андрею:
— Что делать? Если я оклемаюсь, пойдем на разведку, нет — вернемся в Москву.
— Я одна в машине не останусь, — в очередной раз повторила Ольга.
— Ты думаешь, что сможешь в таком состоянии лазать по деревьям и заборам? — поинтересовался у меня Андрей. — С такой дыркой в руке? Оля права, тебя нужно отвезти в больницу обработать и зашить рану, иначе ты кровью истечешь.
— Рана, кажется, уже заживает, — сказал я и пошевелил предплечьем. — Рукой я уже могу свободно двигать. Вот только холодно очень…
— Ты чего несешь! Мы тебя всего полчаса назад перевязали. Ты с такой раной две недели проваляешься, не меньше, — закрыв вопрос с моим ранением, он начал сетовать, ни к кому конкретно не обращаясь:
— Какие же мы тупари, связались с этой сукой Ленкой! Я не я буду, если ей это не выйдет боком…
— Мне лучше знать, как я себя чувствую, — прервал я Андрея. — Помогите мне поменять повязку, а то эта вся пропиталась кровью.
— Может быть, не стоит беспокоить рану, — просительно сказала Ольга, с жалостью глядя на меня.
— Говорю же, что с рукой у меня почти все в порядке! — упрямо пробурчал я, хотя сам в этом уверен не был. — Давай, Оленька, разбинтовывай, а то кровь присохнет.
Ольга вышла из машины, опять напустив в нее холода, и пересела ко мне на заднее сидение. При свете тусклой салонной лампочки девушка не очень ловко, боясь сделать больно, размотала бинт. Рана больше не кровоточила. Мало того, она закрылась и как будто даже затянулась кожицей. Если бы не кровавые следы вокруг нее, можно было подумать, что мне ее неделю лечили в госпитале.
— Ты что, вправду экстрасенс? — растерянно спросил милиционер. — Такого просто быть не может, — добавил он, рассматривая плечо. — Выходит, что ты правду писал в своей книге… Ну, дела.
— Ой, Лешенька, а ты все болезни можешь лечить? У моей мамы сахарный диабет…
— Погоди ты с диабетом, — прервал девушку Андрей, — и сколько времени тебе нужно рану залечивать?
— Понятия не имею, — честно признался я. — Это мой первый серьезный опыт самолечения. Да это и не важно, главное, что боли почти нет, и рука вполне слушается. Вот крови я много потерял, от этого кружится голова и знобит…
— Я одна в машине не останусь, — опять напомнила Ольга. — Мне одной в лесу страшно.
— Оль, ну что ты, ей Богу, никто пока никуда не идёт, да и как ты с нами пойдешь, ты же на дерево не залезешь.
— Если надо, залезу, но одна я не останусь, ты это учти.
— Если надо, залезу, но одна я не останусь, ты это учти.
— Тогда лучше в Москву доедем, — индифферентно произнес Андрей. — Я тебя в это логово с собой не возьму.
— Я одна… — опять говорить начала Ольга, но я ее перебил:
— Оленька, мы тебе обе гранаты оставим, а сами быстренько сходим туда и обратно. Если ты кого-нибудь увидишь, бросай гранату, мы и вернемся…
— Ты чего придумал! — возмутился милиционер, — Как это бросай!
— Подальше от себя, а сама ложись на землю.
— Ты в своем уме? Она ее и на двадцать метров не бросит.
— Куда захочу, туда и брошу, — вмешалась в разговор девушка. — Не хуже тебя брошу!
— Ну, вот и хорошо, вот и ладушки. Значит, ты сиди тихонечко и жди, а мы с Андреем быстренько…
— Я не дам ей гранаты! — сердито сказал Андрей. — Этого еще не хватало!
— Пускай они пока в сумке полежат, а мы с тобой сходим, посмотрим, есть ли кто в доме, потом вернемся и решим, что дальше делать.
Я застегнул куртку под горло, открыл дверь и выбрался наружу.
Андрей с обоими пистолетами-пулеметами вышел следом.
— Ты что, совсем сбрендил? — прошипел он, когда мы отошли от машины на приличное расстояние. — Как можно женщине давать гранаты!
— А ты ей объяснил, как ими пользоваться? — в свою очередь поинтересовался я, ковыляя за ним по мокрому лесу.
Жених сообразил и рассмеялся:
— Правда, а я как-то не врубился. Ну, ты и жук.
Мы шли к воротам, по возможности стараясь не шуметь и не трещать сучьями. Было полнолуние, редкие облака только изредка закрывали ночное светило, так что проблем с освещением у нас не было.
— Правду говорят, что черти в полнолуние собираются? — неожиданно поинтересовался Андрей.
— Точно не знаю, хотя вроде бы…
— А, как ты думаешь, Поэт связан с нечистой силой?
— Знал бы я… только, думаю, что нечистой силы не существует.
— А мужик, что сидел с тобой в Петропавловке? — вспомнил он моего сокамерника, с которым я сидел в бастионе крепости и подозревал в нем инопланетянина.
— Он, скорее представитель другой цивилизации…
— А кто мне машину испортил, тоже другая цивилизация? Точно нечистая сила…
Договорить фразу Андрею не удалось, почти прямо над нами раздался громкий, хриплый, потусторонний крик. Кругов дернул стволом «Шмайссера» и присел. Я тоже вздрогнул и прислонился к стволу березы. Не из-за избытка храбрости, а потому, что мне стало совсем худо. В голове звенело, горло пересохло, ноги стали ватными.