— Так его здесь убили, и он тут лежал?! — почти с восторгом воскликнула Оля, протискиваясь мимо меня в «запретную зону».
— Да, вот тут место, где лежало тело, очерчено медом, — охотно пояснил старший лейтенант, разом теряя всю свою недоступность, — да вы проходите, смотреть можно, только ничего не трогайте.
— А кто его убил, уже известно? Он из нашего дома? Ой, тут кровь! — тараторила Ольга, очаровательно улыбаясь милиционеру. — А вам одному стоять не страшно? Я бы не смогла, я ужасная трусиха, а вдруг убийца вернется! Говорят, они всегда приходят на место преступления!
Старший лейтенант, которого какой-то идиот-перестраховщик заставил охранять пустую лестничную площадку, похоже, изнывал от скуки. Появление красивой женщины его вдохновило, а так как к «тайнам следствия» его и самого вряд ли допустили, он начал фантазировать на криминальную тему. Нужно сказать, что получалось у него довольно правдоподобно. Повторяя путь следствия, мы втроем все снова внимательно осмотрели. Было похоже на то, что я со своим «Вальтером» дал маху. Хотя, с другой стороны, мой выстрел помешал бандиту прицелиться, и теперь он, а не я, лежит в морге в ожидании медицинской экспертизы.
Что меня спасло, понять было трудно, даже мне, знающему подоплеку дела. Скорее всего, мне просто невероятно повезло, а киллеру так же невероятно не повезло. Его убила собственная пуля, попав после рикошета точно в висок. Сначала она ударилась в противоположную стену, срикошетила об пол, потом об потолок и стукнула бедолагу точно в височную кость. Следы ее касания на свежевыкрашенных стенах и потолке были ясно видны и понятны без баллистической экспертизы. Следствие это сразу же выяснило. Милицию, оказывается, больше интересовали не причины смерти, а личность убитого и то, зачем он ошивался с оружием на нашей лестнице.
С моими двумя выстрелами участковый тоже более-менее разобрался. Оказалось, единственное, что всех участников следствия и его самого волновало — это отсутствие одной пули и второго участника преступления.
То, что погибший наемный убийца, было понятно по его пистолету «иностранного производства» с глушителем и нитяным перчаткам на руках. Однако, нетипичность преступления заключалась в том, что на месте происшествия не оказалось пострадавшего.
Пока, изображая из себя любознательного лоха, я, осматривая следы от пуль, задавал дурацкие вопросы, лейтенант охмурял Ольгу детективной романтикой, не забывая рассматривать то, что было видно под ее легкой одеждой. Девушка же очень натурально охала и ахала, глядя восхищенными глазами на скромного, мужественного Шерлока Холмса.
Осмотрев все, что меня интересовало, я попытался увести ее домой, но это не сразу удалось. Ольгу чрезвычайно заинтересовали мелкие подробности и частности расследования. Меня же интересовало только одно: отпечаток моей руки на поручне лестницы, оставленный в тот момент, когда я шарахнулся от убийцы. Спросить у участкового, проводилась ли дактилоскопическая экспертиза поручней, я, понятное дело, не мог. Оставалось гадать, не попала ли моя рука в милицейскую картотеку. В принципе, в этом не было ничего криминального, всегда можно найти правдоподобное объяснение, почему я «гулял» по лестнице, да и идентифицировать меня по отпечатку ладони будет сложно за отсутствием у властей дактилоскопического образца — не станут же отбирать отпечатки пальцев у всех жильцов дома.
Однако, мне, по понятным причинам, вообще никак не хотелось светиться в этом деле.
— Никогда не думала, что милиционер может быть таким симпатичным! — заявила Ольга, когда мы вернулись в квартиру.
— Мне он тоже понравился, только непонятно, почему такой парень служит участковым инспектором. Ему прямая дорога в сыскари…
— Да, да, конечно, а как ты думаешь, он женат? — поинтересовалась девушка, что после недавнего постельного инцидента, было, по крайней мере, неэтично.
Вот уж действительно, кто о чем, а вшивый о бане.
— Понятия не имею, обручального кольца я не заметил. Ты есть хочешь? — спросил я, чтобы перевести разговор на другую тему.
— Хочу, — задумчиво ответила Ольга, глядя на меня «волнующим взглядом».
— Тогда нужно что-нибудь приготовить…
— Хорошо, приготовь, — легко согласилась девушка и загадочно улыбнулась.
Вообще-то, я, когда говорил о готовке, имел в виду совсем другой поворот событий. Однако, Ольга неожиданно впала в мечтательную прострацию, и я, подавив слабый укол ревности, сам отправился на кухню. Соорудить обед без изысков дело несложное, но всегда приятнее, если это делает кто-то другой.
— А как ты думаешь… — опять поинтересовалась Ольга, возникая на кухне все с той же загадочной улыбкой. Договорить она не успела, вопрос прервал вежливый, даже какой-то робкий звонок в дверь.
— Я сама открою! — почти трагически воскликнула девушка, бросаясь в прихожую.
Я отложил в сторону нож и недочищенную картофелину и пошел следом за ней.
— Простите, пожалуйста, что беспокою, не будете ли вы так добры, мне собственно, немножко воды, — умирающим голосом пролепетал старший лейтенант.
— П-проходите, — зардевшись как цветок мака, пригласила участкового милая хозяйка, распахивая настежь дверь.