Серебристые ресницы раздвинулись ровно на такое расстояние, чтобы позволить лиловым глазам убедиться: рядом врагов нет. Впрочем, после всего случившегося я лично имею законное основание считать листоухого если не злодеем, то злостным вредителем уж точно!
— Учти, то, что произошло, не имеет значения.
— Не-а.
Хоть с виду полученный мной ответ и походил на желаемый, довольства в нем послышалось столь много, что я вынужден был остановить движение смоченной травяным настоем тряпицы по израненному телу эльфа.
— Прости, не понял — ты согласен со мной или…
— Не-а.
Так, теперь все ясно. Впрочем, ожидать иного и не приходилось, поскольку ни одно разумное существо подлунного мира, заполучив в свои цепкие ручонки исполнение заветного желания, не сможет отказаться от пусть случайного, но крайне ценного подарка.
— Мое мнение на сей счет ты можешь предположить и сам, у меня еще будет время его высказать, а пока… Какого фрэлла ты здесь делаешь?!
Мэй попытался то ли улыбнуться, то ли придать своему лицу суровое выражение, но получилась лишь невнятная гримаса, и эльф, видимо, осознав, что кроме слов иными средствами общения не располагает, снизошел до более развернутого ответа, нежели предыдущие:
— Ищу.
Я чуть было не спросил: «Меня, что ли?», но вовремя спохватился. Конечно, и подобная причина не исключалась, особенно если Хиэмайэ узнал от своего брата о моем весеннем посещении эльфийских ланов. Наверняка ведь обиделся, что с ним не повидались. Но разумеется, это не повод, чтобы отправиться на поиски, верно?
— Что ищешь?
Меня устало поправили:
— Не «что», а «кого».
С каждым словом все интереснее и интереснее…
— И кого же?
Мэю почти удалось выразить возмущение с помощью фырканья:
— Ты должен знать.
— Пра-а-авда? Я должен подвесить тебя за уши и отшлепать так, чтобы запомнилось на всю жизнь!
— Мне или тебе?
Теперь уже впору фыркать самому. Ну мерзавец… Разве можно на него сердиться? Можно. И нужно. Но сначала следует выспросить все, имеющее значение.
— Кого ты ищешь?
Он прикрыл глаза, словно собираясь с силами.
— Дядю.
Ах да, и как я мог забыть? Стир’риаги, заслуживший своим поступком звание преступника, бесследно исчез из пределов эльфийских ланов, не дождавшись заслуженной кары. Но я же просил не вмешивать в поиски обоих братьев… Просьбы пропали втуне? Странно. Подозрительно даже.
— Тебе позволили участвовать? И Кэл согласился?
— Не-а, — следует полулукавое, полустыдливое признание.
— Но как тогда…
Рука с пугающе четко обрисованными венами приподнялась и кончиками пальцев указала куда-то в сторону головы, вернее, в сторону ежика серебристых волос над ухом.
Кажется, понял. И гномы, и эльфы в отличие от людей проживают довольно долгую жизнь, потому и тела представителей этих рас вступают в совершенно иные отношения со временем. В частности, волосы и тех, и других растут соответственно числу, а не скорости течения прожитых лет, разве только листоухие частенько применяют магию, дабы обзавестись роскошной шевелюрой раньше предписанного природой срока, а горный народец презирает подобные вмешательства в собственные тела. Но факт остается фактом: для человека остриженные волосы — ерунда не значимее обломанного ногтя, а для упомянутых рас… Наказание.
Так-так-так. Значит ли увиденное мной…
Но пока я предполагал и располагал, Мэй добавил к наброску картинки штрих, перевернувший все с ног на голову:
— Кэл и стриг.
В голосе эльфа прозвучала неподдельная обида: мол, старший брат, и опустился до такого непотребства, как лично наказать младшего. Зато я едва не расхохотался. Ай-да Кэлаэ’хель!
Вот с кем мне было бы легко и приятно вместе заниматься решением задач любой сложности. Старший из братьев располагает не только опытом и знаниями, но и соображает, как имеющиеся сокровища использовать. Разумеется, оголенные для всеобщего обозрения уши для эльфа означают позор, тяжкий проступок, запятнанную честь, но… еще и отлучение от клана. Временное или постоянное — неважно, в конце концов, решение о возвращении в лоно семьи всегда принимает тот, кто изгонял. Но занятность ситуации состоит в другом: пока Мэй считается изгоем, он вправе совершить любой поступок по отношению к точно такому же изгою. Например, к своему дядюшке. Вплоть до убийства, которое в силу обстоятельств не ляжет тяжелым грузом на плечи самодеятельного палача.
Значит, Хиэмайэ был настойчив и убедителен, если Кэл счел возможным исполнить древний обычай… Кстати, при случае мне стоит быть осторожнее: описанные тонкости эльфийских обрядов известны далеко не каждому из листоухих, и уж, конечно, молодые эльфы совсем не имеют представления о делах старины.
Но занятность ситуации состоит в другом: пока Мэй считается изгоем, он вправе совершить любой поступок по отношению к точно такому же изгою. Например, к своему дядюшке. Вплоть до убийства, которое в силу обстоятельств не ляжет тяжелым грузом на плечи самодеятельного палача.
Значит, Хиэмайэ был настойчив и убедителен, если Кэл счел возможным исполнить древний обычай… Кстати, при случае мне стоит быть осторожнее: описанные тонкости эльфийских обрядов известны далеко не каждому из листоухих, и уж, конечно, молодые эльфы совсем не имеют представления о делах старины. Стало быть, Кэлаэ’хель приближен к верхам власти? Что ж, рад за парня, хорошо, когда способности оцениваются по достоинству, но еще лучше, если это происходит вовремя, а не, скажем, посмертно…