— Ты не виноват в случившемся.
— Хочешь меня успокоить? — грустно улыбнулся русоволосый. — Спасибо. Но не надо, я все равно умру, и лучше, если не успею натворить новых бед.
— Да, ты умрешь. Но произойдет это вовсе не по воле богов, а из корыстного желания безжалостного человека.
Марек непонимающе нахмурился:
— Человека? О ком ты?
— Твоя болезнь вызвана участием «милорда».
Но произойдет это вовсе не по воле богов, а из корыстного желания безжалостного человека.
Марек непонимающе нахмурился:
— Человека? О ком ты?
— Твоя болезнь вызвана участием «милорда». Проще говоря, он тебя отравил.
— Но как? — Парень выглядел ошарашенным. — Я знаю много разных ядов и обязательно заметил бы!
— Эта отрава иного свойства, чем все прочие на свете. Она живая. Как грибница, которая разрастается и разрастается, пока не сожрет пень в труху. Но ты ничего не замечаешь, живешь, как и прежде, пока не становится слишком поздно, чтобы выздороветь.
— Но это… можно лечить?
— Можно. В течение нескольких дней после отравления и при соблюдении определенных условий. К примеру, если не двигаться подолгу, а к тому же еще и простудиться, лечение вообще не потребуется. Впрочем, вполне возможно, что яд, предназначенный тебе, сильнее того, с жертвами которого сталкивался я.
Русоволосый помолчал, пристально глядя на меня, и сделал единственно возможный из моего признания вывод:
— Ты говоришь так, будто нарочно пришел сюда.
— Верно.
— Но тогда…
— «Милорд» намеревается отравить весь Мирак. Но беда даже не в том, что люди станут подчиняться его воле, как это делал ты. Гораздо страшнее другое: после своей скорой и неминуемой смерти все они составят войско труповода. Вот тогда угроза гибели нависнет над Западным Шемом и прочими государствами. А ты думал, так и будете в скелетики играть?
В глазах Марека отчаяние дополнилось ужасом:
— Он хочет сначала убить, и только потом… Но ведь и старых костей в земле достаточно! Зачем же убивать?
— Затем, что на каждую кучку костей нужно потратить уйму Силы для поднятия, а тут хватит и нескольких капель. К тому же трупы не будут портиться, оставаясь пригодными и готовыми для нужд некроманта в любой миг. Но, конечно, сначала многим людям придется умереть.
Забавно. Парень не казался мне излишне чувствительным и боящимся запачкать руки, а на деле вышло иначе: был готов служить некроманту, но восстает против убийств. Может быть, виной всему его происхождение? Потомственный лекарь как-никак. Но тогда «милорд» крупно просчитался, обманутый легкостью обращения Марека с уже мертвыми телами. В самом деле, если человек не падает в обморок от вида крови или разложившейся плоти, сие не означает, что он готов бездумно и бесстрастно убивать.
— Это значит, что я тоже…
— Да. После смерти ты станешь его верным слугой.
У меня не было причин жалеть парня, но также не было и причин добивать, просто… Бывают моменты, когда между правдой и ложью нет разницы: кто бы из них ни покинул ножны, смертельный удар парирован не будет.
Молчание. Тяжелое дыхание, становящееся все более редким. И спокойное, но решительное:
— Нет. Я не нанимался в услужение после смерти… Не хочу быть одной из его кукол. — Взгляд с робкой надеждой: — Можно тебя попросить?
— О чем?
— Если труп будет сожжен, его же нельзя поднять?
— Разумеется.
— Тогда, как только я умру, пообещай, что сделаешь это!
Не слишком ли много я должен делать для умирающих? Помочь одному, ублажить второго… Впрочем, мне — жить, а стало быть, нести ответ за души, приближающиеся к Порогу и просящие о последней услуге.
— Обещаю.
Он выдохнул и обессиленно опустился на лежанку:
— Хорошо.
— Но прежде позволь спросить — не хочешь ли напоследок отомстить убившему тебя?
— Как?
Я ухмыльнулся, припоминая подробности беседы с Мантией о бродячих духах.
— Есть одна возможность. Но сначала ответь: хочешь?
В глазах русоволосого полыхнула злость:
— Спрашиваешь!
— Тогда слушай. Вряд ли некромант будет читать по тебе молитву, не похож он на человека, заботящегося о нуждах своего окружения. Но именно в этом и будет состоять его главная ошибка! Пока молитва не прочитана, душа не может удалиться от тела и ступить в Серые Пределы, понимаешь? Ты останешься здесь, рядом, привязанный к телу, но неспособный в него вернуться. И вот тогда начнется самое интересное: в твоей плоти выращено заклинание, позволяющее «милорду» управлять тобой. Разумеется, при жизни ты мешал ему использовать эту власть постоянно и полно, но когда он будет считать тебя умершим… Не преминет прибегнуть к чарам. Наполнит нити заклинания Силой и… Наступит твой черед. Как только почувствуешь движение потока, ныряй в него и плыви — прямо в себя, а там уж сообразишь, как действовать. Но учти: ты должен добраться до узора заклинания в голове раньше, чем Сила достигнет всех кончиков заклинания. Это трудно, но исполнимо, нужно только желание.
— О, оно есть! И ты даже не представляешь, какое сильное!
У двери в свою комнату я столкнулся с Мэем. На лице эльфа можно было прочитать глубочайшую задумчивость, но ни единого иного чувства.
— Поговорил с дядей?
Серебристые волосы слегка колыхнулись, из чего можно было заключить: мне кивнули.