Я заинтересованно уточнил:
— Он настолько ценен?
Некромант прожевал кусок лепешки, проглотил и, помолчав, признался:
— Для меня он дороже всех сокровищ мира.
— Неужели? А с виду…
— Внутри мальчика вся сила моей будущей армии. Он — Мост. Знаете, что сие означает?
Я наморщил лоб, Марек навострил уши.
— Кажется, мне где-то попадалось это название.
— Мосты черпают напрямую из Источников. Как только мальчик будет инициирован, я получу огромное, неиссякаемое количество Силы!
— Вспомнил!
На меня с недоумением воззрились две пары глаз.
— Вспомнил! Когда я занимался переписыванием черновиков в королевской библиотеке, мне попадалась небольшая книжка как раз с описанием инициации этих самых Мостов!
Нижняя губа некроманта жадно опустилась вниз:
— Что это была за книжка?
— Кажется, дневник какого-то мага… По имени Лара.
Струйка слюны каплей упала на стол:
— Самого Лара? Не может быть… Вы знаете, как подобраться к этим записям?
— Зачем?
— Но Мост же нужно инициировать, ведь иначе я не смогу получить источник Силы!
— Я понимаю. Только зачем вам сама книжка?
— Ну как это зачем?!
— Я помню текст почти дословно, потому что делал с него то ли три, то ли четыре списка.
Некромант, невольно приподнявшийся над скамьей, снова рухнул на нее, ошалело бегая по мне взглядом.
— Помните… все?
— Ну да. Если желаете…
— Обязательно! А вы уверены, что ничего из текста не забыли?
— Уверен. Его было не так уж много.
Будущего завоевателя мира можно было в эти минуты показывать за деньги тем, кто никогда не видел истинно счастливого человека. Думаю, таким способом можно было бы обогатиться проще и быстрее, нежели мастерить войско из мертвецов, но легких путей никто и никогда не искал. Причем некоторые личности нарочно избирают пути не только трудные, но и опасные для жизни…
Запястье сдавило браслетом чуть ли не до хруста костей. Я удивленно приоткрыл рот, собираясь спросить, в чем причина неожиданно зверского поведения прежде вполне миролюбивой вещицы, но некромант, опережая вопросы, объяснил:
— Кто-то вошел.
— Вы же говорили, это невозможно?
— Возможно войти. Но не всем, не всюду и не всегда.
Тут я, пожалуй, впервые за все время увидел настоящее лицо своего нанимателя: в каждой черточке появилось предвкушение удовольствия, мигом прогнавшее прочь всю миловидность и оставившее только глубокую ненависть ко всему живому.
Прежнего любезного и увлеченного своим делом мастера для меня больше не существовало. Как перестали существовать сочувствие и жалость. Грустно? Немного. Но куда полезнее, нежели испытывать человеческие чувства к безжалостному убийце.
Короткий, по-настоящему повелительный кивок, и Марек, не попытавшись огрызнуться или съязвить в своей привычной манере, покорно и бессловесно отправился на выход, чтобы пару минут спустя вернуться, волоча за собой, как куль с мукой, судорожно вздрагивающее тело.
Некромант неторопливо поднялся, запахнул полы мантии и подошел к пришельцу, неистово царапающему ногтями пол, только бы хоть немного отвлечься от терзающей плоть боли и услышать, о чем говорят вокруг.
— Ты вторгся в пределы чужих владений. Без приглашения или дозволения. За подобный проступок смерть — самое легкое из наказаний. Но я буду милосерден. Если честно ответишь, зачем пришел, умрешь без мучений. Солжешь… боль станет вдвое или втрое сильнее. Выбирай!
Мог несчастный ответить или нет, неизвестно, но поднять голову и посмотреть на врага он все же попытался. Правда, сил хватило на полвдоха, не более, но я успел вспомнить и беззвучно пробормотать большинство известных мне ругательств, потому что… Эти лиловые глаза, почти переполненные болью, и варварски выстриженные над длинными ушами волосы, мокрые от пота, но по-прежнему отливающие серебром, могли принадлежать только одному созданию на свете.
Хиэмайэ, собственной персоной, фрэлл его подери!
Бывают моменты, когда невозможно рассуждать трезво, холодно, беспристрастно, тщательно рассматривая все плюсы и минусы, вот сейчас я и попал в такую ловушку: промедлю — обреку Мэя на мучительную смерть, потороплюсь — загублю все, чего едва-едва добился. Но думать некогда, да и… А о чем тут думать?
Встаю из-за стола, подхожу к месту возможной будущей расправы, склоняюсь над корчащимся эльфом, внимательно всматриваюсь и, выдержав паузу, немного растерянно, немного устало, вроде бы не обращаясь ни к кому конкретно, размышляю:
— Судачат о листоухих, что народ лесной, а потому дурной, но не настолько же? Я ведь ясно говорил — не ходи за мной, а что вижу? И не знаешь, то ли пожалеть, то ли выдрать хворостиной с ног до головы, чтобы неделю ни сидеть, ни лежать не мог.
Некроманту понадобилось не меньше трех вдохов на осознание наличия некой связи между мной и попытавшимся проникнуть в дом пришельцем:
— Вам известен этот… эльф?
Выпрямляюсь, вздыхая:
— Наверное, я в чем-то согрешил перед богами, раз они послали мне такое наказание.
— Наказание?
Так, интерес пойман, теперь можно чуточку расслабиться, опасная развязка оттянута, а то и вовсе исчезла без следа.
— Я встретил его прошлым летом. Уж не знаю, что понадобилось эльфу на землях людей, наверное, как и всякому мальчишке, приключения… И так вышло, помог ему избежать неприятностей. Но прибыли не было никакой, я с радостью забыл бы о случайной встрече, так нет же, не удалось. Этот, с позволения сказать, ребеночек почему-то вбил себе в голову, что должен выразить мне благодарность и начал ходить за мной по пятам. Уговоры не подействовали: последний наш разговор по душам закончился тем, что мне начали совать… Знаете дурацкий обычай листоухих? Своим возлюбленным и вообще тем, кто вызывает их уважение, восхищение и прочая, дарят хрустальные бусины. Оно мне было нужно? Как собаке пятая нога. Я и высказал, что думаю о дарителе. Честно говоря, надеялся, после той отповеди мальчишка одумается, но… Вижу, ошибался. И знаете, поделом ему будет получить любое наказание, которое вы назначите.
И знаете, поделом ему будет получить любое наказание, которое вы назначите.
Некромант прикрыл глаза, рассуждая, правдив мой рассказ или нет. По большому счету, подобная история вполне могла произойти: причуды эльфов известны на весь Шем. И все же для полной уверенности требовалась проверка с другой стороны. Со стороны незваного пришельца. Если я лгу лишь ради спасения жизни, он не сообразит принять предложенную игру. Если же все рассказанное — правда, подворачиваются повод и средства для хорошей забавы, не так ли?