Хельмери обрадованно подхватила:
— Да, иногда и хочешь чуточку поскучать, да некогда… Если не ошибаюсь, господин не понаслышке знаком с воинским мастерством?
— Я давно всерьез не звенел сталью, госпожа. Правда, ничто не мешает вспомнить юность. Поспорить с опытным лэрром вряд ли смогу, но со всеми прочими… Пусть только посмеют встать у вас на пути!
— Означает ли это, что вы согласны разделить со мной дорогу? Учтите, она может стать опасной.
Женщина нанесла последний удар, самый сокрушительный и неспособный быть отбитым: усомнилась в отваге истинного воина. Беспроигрышная тактика, разумеется, тут же принесла плоды. Проводник хищно усмехнулся, разворачивая плечи:
— Тем веселее будет идти!
Хельмери откинула покрывало с лица, и стало видно, что на тонких губах обосновалась счастливая улыбка. Теперь уже — надолго. Может быть, навсегда.
— Веселья будет вдоволь, ведь с таким защитником я могу брать и дорогие заказы, из тех, что затрагивают интересы облеченных властью особ и целых городов.
Я подтвердил:
— Все, что пожелаете! И пусть вашим третьим спутником всегда будет удача!
Капитан помог мне перенести вещи на причал: хоть и невелика поклажа, но тащить по шатким сходням громоздкий лук, сумку и корзинку с кошкой, да стараться при этом сохранять равновесие трудновато.
Особенно если весь вечер отмечал скорое прощание с попутчиками, а утром по туману сходишь на берег, толком не выспавшись и не восстановив силы.
— Ровной дороги вам, dana.
— И вам, без задержек и нежеланных гостей на шекке.
Наржак понимающе улыбнулся:
— Да теперь уж бояться нечего. Как говорят, дважды смерть одним боком не поворачивается.
— Зато сколько у нее этих боков! Пусть ходит подальше от вас.
— Спасибо на добром слове… Вы уж не серчайте на меня.
— И не думал. Вы все сделали как должно.
— Только уберечь не уберег, вам самим стараться пришлось, — сокрушенно признал свое поражение капитан.
— Ну ничего, я ж не надорвался? А остальное пустяки. Если господин Ра-Дьен будет спрашивать, скажите — все сладилось.
— И скажу, непременно! Только вы уж того… Берегите себя, dana.
Я недоуменно поднял взгляд на Наржака. Складки загорелой кожи, в сыром дыхании тумана отливавшие тусклой сталью, казалось, разгладились, придавая лицу капитана выражение умиротворения и уверенности того рода, что основывается не на собственных умениях, а на чем-то, существующем вовне и беспредельно могущественном.
— Беречь? Зачем?
— Затем, что раз умеете людям новые жизни дарить, то должны зубами и за свою цепляться. Ведь чем больше подарков сделаете, тем больше душ наделите счастьем, а от их света и в мире светлее сделается… Я все думал, почему dana Советник присматривать за вами наказал, только потом понял: вы о себе мало печетесь, в каждом встречном не врага, друга видите, а так недолго и голову сложить.
— Не совсем так, капитан. Я не настолько уж беспомощен и беззащитен, и если потребуется…
— Да тело-то защитить можно, а на сердце броню если с юности не нарастили, то уже и не удастся.
Не слишком ли хорошего мнения о моей скромной персоне сей достойный человек? Он ведь не знает многого. Почти ничего не знает, а делает выводы. Это может быть опасно в первую очередь для него, стало быть, нужно…
— Да вы не отпирайтесь, dana. По глазам вижу, сейчас начнете истории плести, мол, и душа у вас не чистая, и руки кровью замараны… Глупости все. Мне dana Советник намекнул, что вы в одиночку Стража нашего спасли. Только я не поверил, как сперва взглянул: ни силы на виду нет, ни прочего. И вроде не делаете ничего, а тепло рядом с вами и спокойно… Теперь знаю, почему. Как лицо того парня, что с райгом уйти хотел, увидел, так все и понял. Вы перед ним словно ворота открыли. Он, горемычный, все в стену лбом тыкался, не знал, как перелезть, а вы засов отодвинули да створки распахнули… И danka так же мучилась, только наоборот думала: ничего ей открывать не нужно. А когда все открылось, так и назад стало не повернуть, потому как не осталось позади хорошего, оно все вперед забежало и ждет не дождется, когда за ним придут… И могли ведь вы в стороне остаться, а не остались… Берегите себя, dana. Вы уж скольким помогли, а сколькие еще помощи ждут? Так-то.
Он оттолкнулся от причала веслом, и шлюпка мягко заскользила по тихой речной глади в туман, скрывающий от моего взгляда шекку по имени «Сонья», корабль, на котором я провел несколько дней и прожил несколько жизней.
В самом ли деле кому-то моя помощь пришлась кстати? Капитан уверен, что да. Хельмери и Проводник, имени которого я так и не спросил, наверняка присоединятся к мнению Наржака.
Хельмери и Проводник, имени которого я так и не спросил, наверняка присоединятся к мнению Наржака. А я почему-то не чувствую ни правильности, ни удовлетворенности.
«И не почувствуешь…» — вздохнула Мантия.
Почему?
«Потому что перевернул страницу… Вот, скажем, резчик, что делает из дерева занятные вещицы: он вкладывает в свой труд душу, каждую снятую стружку пропитывает своим потом и своими мыслями, извлекает из полена один завиток за другим, когда же заканчивает, может лишь вспоминать радость созидания, но испытать ее снова способен, только начав новый труд. Понятно?..»