Он не чувствовал усталости и был полон энергии, несмотря на то что проплыл несколько километров.
Мышцы тела продолжали увеличиваться, шаг стал пружинистым и энергичным, а дыхание почти незаметным. Пройдя немного, он побежал, потому что его мышцы сами просили этого. Дул прохладный ветерок, но он только доставлял удовольствие его разгоряченному телу.
Одежду на себя он решил не надевать: пока вокруг него вилась мошка и комары, это было бы глупостью. Лес был такой же, как и тот, что был возле его родной деревни: такие же деревья, тот же мох и те же животные и птицы.
Он бежал по нему, чувствуя себя так, как всегда чувствовал себя на охоте, тягостные мысли потихоньку развеялись, и все произошедшее с ним стало казаться нереальным обыкновенным кошмаром, приснившимся в лунную ночь.
Незаметно день подошел к концу, солнце спряталось за верхушки деревьев, наступила ночь, но он продолжал видеть все вокруг, только его видение стало другим. Теперь он видел, что кусты, трава и деревья светятся ровной спокойной зеленоватой энергией, ночные животные и птицы — ярко?желтой, а земля — светло?серой.
Через поваленные деревья он перепрыгивал, а кусты, которые встречались ему на пути, он просто проламывал свои телом, не обращая внимания на мелкие царапины. Все ранки мшовенно затягивались, и кожа снова становилась гладкой и чистой.
Ему нравился этот сумасшедший бег, лес успокаивал его и давал ему надежду на то, что будущее его будет гораздо лучше того, что у него было.
Перепрыгнув через очередные кусты, он выскочил прямо на диких кабанов, вырывающих съедобные корешки на поляне, и, не останавливаясь, пробежал мимо них.
Огромный вепрь бросился за ним с предостерегающим рыком, но Врон только рассмеялся и увеличил скорость. Скоро кабан отстал, убедившись, что это странное быстрое существо не угрожает его семейству.
Когда солнце вновь взошло и наступило утро, он выбежал из леса на пустынную ровную дорогу, она была выложена камнем и, вероятнее всего, вела в один из городов. Здесь Врон остановился и с сожалением оделся, решив, что голый человек, бегущий по дороге, привлечет ненужное ему внимание.
В сапогах он уже не мог так быстро бежать, одежда мешала ему, потому что сковывала движения, а кроме того, в ней еще и было жарко. Поэтому дальше он пошел быстрым шагом, понемногу остывая от бега.
Вдоль дороги тянулись обработанные поля, и несмотря на ранний час, на них копошились крестьяне. Кое?где были видны небольшие, сделанные из глины и соломы дома, из их труб вился дымок, ветер доносил до него запахи готовящейся еды. Врон тяжело вздохнул и заторопился.
Скоро он догнал телегу, на которой сидел старик, погоняющий тощую клячу.
— Эта дорога ведет в город? — спросил он. Старик пожал плечами:
— В город, а куда же еще? Здесь все дороги ведут в город, только города разные. Тебе?то какой нужен? Врон замялся.
— Я тут еще ничего не знаю, — признался он. — Я издалека.
Старик степенно покивал:
— Из какого же ты далека, что ничего не знаешь про наши города?
— Я из деревни Броди, — сказал Врон.
Старик степенно покивал:
— Из какого же ты далека, что ничего не знаешь про наши города?
— Я из деревни Броди, — сказал Врон.
— Никогда про такую не слыхал, — отозвался старик. — Где она находится?
— За лесом и болотом, около гор, — ответил Врон. Он без труда успевал за телегой и мог, если бы захотел, еще прибавить хода.
— Далеко, — задумчиво протянул старик. — И что же тебе надо в городе? А самое главное — в каком из трех? Дорога ведет к ним всем.
Врон пожал плечами.
— Я не знаю, — сказал он. — Вообще?то, наверно, мне нужен не город, а монастырь охотников за демонами.
— Охотники? — удивленно вскинул брови старик. — Зачем они тебе? Что, убил кого?то или украл, а теперь хочешь у них спрятаться?
— Я никого не убивал и ничего не украл, — сказал Врон. — Просто слышал, что они принимают всех, кто нуждается в помощи, а она мне нужна.
— Это так, да не так, — усмехнулся старик. — Не всех они принимают, иначе вместо монастыря им самим пришлось бы строить город. Времена настали лихие, в прошлом году был неурожай, град все побил, поэтому многие не смогли пережить эту зиму. А до этого была война трех благородных лордов, и из селений забрали всех молодых пареньков вроде тебя, а вернулись с войны немногие. Так что желающих попасть к охотникам достаточно, многие бы хотели там спрятаться от такой жизни. А что у тебя за беда случилась?
Врон вздохнул:
— Выгнали меня из деревни, и теперь податься мне совсем некуда.
— За что выгнали?то? — сурово спросил старик. — Я даже не представляю, что должен натворить такой паренек, как ты, чтобы терпение у всех кончилось. Если бы ты кого?то убил, то тебя самого бы на деревенской площади вздернули на виселице. Если бы украл, то заставили бы отработать… Не понимаю, объясни.
— Я и сам не понимаю, — грустно улыбнулся Врон. — Гадалка на меня пальцем показала, сказала, что я какой?то не такой, как все.
— Гадалка? — удивленно покосился старик. — Это, как я понимаю, ваша местная ведунья. Но если в тебе было что?то не так, то тебя должны были еще в малолетстве сжечь. Но это в том случае, если твоя мать путалась с демоном. Тогда, говорят, рождаются всякие уродцы: у кого зеленая кожа, у кого когти вместо пальцев на ногах. Или клыки во рту прорезаются больше, чем нужно. У тебя?то самого что не так?