В какой?то момент Врон почувствовал, что он стал легким как перышко и приподнимается над девушкой, легко касаясь ее. Это было всего лишь одно мгновение, и Ласка не заметила этого, потому что ее глаза были закрыты, а губы шептали его имя.
Врон ощутил, как в его груди рождается нежность, и она и была той новой силой, способной не только на то, чтобы сделать его легким, но и на многое другое.
А потом его тело снова потяжелело, и он опустился рядом с Лаской. В этот момент к нему вернулась память. Многие события, которые с ним происходили, он вспомнил именно в этот момент, хотя и видел их как будто со стороны, словно это все происходило не с ним, а с кем?то другим.
Он вспомнил многое, но не все, пробелы в памяти остались, только их стало значительно меньше.
— Вот теперь я почувствовала, что ты вернулся, — прошептала Ласка. — Я снова вижу рядом того деревенского паренька, которого я полюбила. А когда я увидела тебя лежащим возле стены, ты был каким?то чужим, странным и очень опасным…
— Опасным? — спросил Врон.
— Да, опасным, — ответила Ласка, поворачиваясь к нему. — Я же полукровка и всегда очень остро чувствую опасность. Я боялась, что ты меня не узнаешь и нападешь на меня. Но ты меня узнал…
— Я не способен причинить тебе боль, — сказал Врон. — И никогда этого не смогу.
— Я жила в монастыре, а там даже близкие мне друзья в полнолуние были готовы меня убить, — вздохнула Ласка. — После этого они ничего не помнили и очень переживали, но так бывает. Я знаю.
— Я не полукровка, — возразил Врон. — На меня не действует полнолуние. Я совсем другой.
— Я знаю, — сказала Ласка. — С тобой я чувствую себя в безопасности, хоть ты и очень странный.
— С тобой я чувствую себя в безопасности, хоть ты и очень странный.
— Я вспомнил, что это ты убила меня один раз, — проговорил Врон. — А я даже не пытался защищаться, потому что не мог причинить тебе боль.
— Я тоже это помню, — шепнула Ласка, целуя его. — Я потом долго плакала в своей келье, вспоминая, как ты на меня смотрел, когда повалился на землю. В твоих глазах была такая растерянность и тоска… Многое изменилось с тех пор. Похоже, что с тобой рядом я тоже стала совсем другой, я словно забыла, что я полукровка, прошло уже не одно полнолуние, и у меня ни разу не было приступов злости и раздражения. И я думаю, что теперь я тоже не смогу причинить тебе боль. Но, когда ты лежал у стены, ты был очень опасным, гораздо опаснее любого полукровки. Поверь мне, меня еще ни разу не подводило мое чувство опасности.
— Но ты же не испугалась, — ответил Врон. — Ты сидела со мной рядом и плакала надо мной.
— Ты был без сознания, и я ревела потому, что боялась потерять тебя, — сказала Ласка. — Но и без сознания ты был сильным и очень опасным. Я впервые тебя увидела таким, и теперь я догадываюсь, почему демоны опасаются тебя: они чувствуют в тебе эту силу.
— Я постоянно меняюсь, — грустно улыбнулся Врон. — Только я начинаю привыкать к себе, как со мной снова что?то происходит. Но в любом состоянии я не смогу обидеть тебя.
— Когда мы пошли на охоту, — улыбнулась Ласка, — это было так давно, что я почти этого уже не помню, я относилась к тебе покровительственно и немного свысока. А теперь я сама ищу у тебя защиты, и, ты знаешь, мне это нравится. Мне, оказывается, уже давно надоело быть сильной…
— Ты и сейчас не слабая, — возразил Врон. — Поэтому вставай, начинается новый день. Сегодня мы попробуем вернуться в свой мир.
— Я буду беречь силы и встану только тогда, когда будет готов завтрак, — сказала Ласка, подталкивая его в спину. — Не забывай, что теперь я ношу твоего ребенка, и поэтому ты должен заботиться обо мне. И к тому же с этого момента я буду вести себя так, как ведут все беременные: быть капризной, ленивой и всегда всем недовольной.
— Да, — вздохнул Врон, закинул за спину меч, поймав себя на мысли, что он за это время стал для него привычной тяжестью и что без него он чувствует себя незащищенным. — Никогда не думал, что полюблю такую капризную и ленивую женщину.
— И беременную от тебя, — добавила Ласка.
— Да, — кивнул Врон. — Еще и беременную…
Каша сварилась быстро. Ласка съела много, он же не смог проглотить ни одной ложки.
Врон пристроил мешок с оставшимся зерном за спиной, использовав ремни, которые держали ножны меча.
— Если ты готова, то мы пойдем, — проговорил он. — Сказать честно, я уже устал от этого мира.
Они набили мешок зерном на поле за городом и не спеша двинулись по каменной дороге — она вела немного не туда, куда им было надо, но по ней были идти легче, чем по полю.
Когда стало темнеть, Врон предложил заночевать в заброшенных хижинах на поле, но Ласка отказалась, заметив, что она соскучилась по свежему воздуху.
Они улеглись спать в кустах рядом с дорогой. У них не было ничего, чем они могли бы разжечь огонь, поэтому им пришлось довольствоваться только теплом друг друга.
Когда они стали засыпать, появились первые насекомые. Врон с любопытством ждал, что будет, когда комар попытается укусить его. Укус оказался довольно болезненным, и комар спокойно полетел дальше, напившись его крови.
Врон с сожалением проводил его взглядом и тяжело вздохнул, подумав о том, что теперь пропитание для своего тела ему придется добывать самому.
Спал он беспокойно, ему мешали комары и холод. Ласка же заснула сразу и пробудилась только тогда, когда появилось солнце.