— Она жива? — прошептал Врон, чуть приподнимая голову.
— Была жива сегодня утром. Носится как угорелая, хоть и не понимает, что главное — это не как бежать, а куда бежать. Да и сейчас, наверно, жива, я тут подкармливал ее зерном с полей, а то через месяц, как вы ушли, стала совсем плохая. Вот такая же, как ты, бледная и усталая.
— Месяц? Прошел месяц? — прохрипел Врон.
— Может, и больше, я не считал дни. А когда накормил ее, она снова стала за мной бегать. Ты не знаешь, зачем она за мной бегает и что?то кричит мне вслед?
Врон грустно усмехнулся:
— Она верит, что вы, скрыты, исполняете желания, вас только нужно поймать или хотя бы увидеть.
— А я — то думаю, что это она мне постоянно кричит — верни Врона, верни Врона, — засмеялся скрыт. — Не знаешь, зачем ей нужна эта глупая птица и куда это она от нее делась?
— Это мое имя, — вздохнул Врон. — Так меня назвали мои родители.
— Вот уж глупость, так глупость, — покачал головой скрыт. — Это же надо так придумать — назвать человека птичьим именем! У вас, людей, с головой всегда было не все в порядке… — Скрыт задумался. — Так что же, теперь, после того как ты вернулся, твоя самка будет думать, что я исполнил ее желание и снова будет за мной бегать уже с другим глупым желанием?
— Наверно, — слабо улыбнулся Врон. — Скажи, почему ты не ушел с другими демонами?
— А мне и здесь хорошо, — ответил скрыт. — Нас много, тех, кто решил остаться. Ушли только те, кому не нравилось здесь жить, в основном охотники и воины. А остальные все остались — и те, кто живет в море, и те, кто обитает в скалах, и мы, скрыты. Охотники и воины нам всегда не нравились, они любили нами командовать, заставляли делать то, что было нам не по нутру. Мы, кстати, благодарны тебе за то, что ты их увел из этого мира. Если хочешь, можешь крикнуть какое?нибудь желание, как кричит твоя самка.
— И что, ты его исполнишь? — спросил Врон со слабым любопытством.
— Я что тебе — бог, чтобы исполнять желания? — засмеялся скрыт. — Но крикнуть?то можешь. Может, оно само исполнится? У твоей самки же исполнилось. Может, и у тебя исполнится…
— Тогда вылечи меня, — сказал Врон и тяжело сел, прислонившись к стене. — А то мне что?то нехорошо…
— Но все?таки не помрешь? — спросил скрыт. — Или помрешь?
— Не знаю, — вздохнул Врон. — Плохо мне…
— Может, пока не помер, расскажешь, встретили ли демоны повелителей?
— И этого я не знаю, — покачал головой Врон. — Мне пришлось сражаться с воинами, а пока я с ними дрался, другие демоны ушли куда?то в иной мир.
— Значит, встретили, — сказал скрыт. — Они же были охотниками и воинами и сами не умели открывать проходы, они вообще ничего не умели, кроме как убивать. Не понимаю, как ты остался жив после драки с воинами, они же созданы специально для войн и битв.
— Я и сам этого не понимаю, — отозвался Врон. — Вот ты говоришь, что воины умеют только убивать. А что умеете вы?
— Если ты про нас, скрытое, — ответил меховой шар, — то мы умеем очень многое, только я не буду тебе ничего рассказывать, тебе это знать ни к чему, ты же человек, а значит не очень умен, все равно не поймешь.
— Может, ты и проходы открывать умеешь? — спросил Врон.
— Я — нет, это не мое дело, — ответил скрыт. — А вот другие, те, что строят, они умеют не только открывать, но и возводить новые. Мое дело следить, помогать, когда нужно. Вот ты сидишь и встать не можешь, а я твое желание исполню и лекаря приведу, он тебя быстро на ноги поставит.
— Я и сам встану, — ответил Врон и попытался приподняться, но снова опустился на пол. Он не чувствовал себя больным, но и двигаться не мог, все его тело было мягким и непослушным.
— Что, не получается? — засмеялся скрыт. — Совсем ты заболел. Ладно, заболтался я с тобой, идти мне надо. — Скрыт покатился к двери. Врон еще раз попытался встать и снова бессильно рухнул на пол.
— Ты мою девушку сюда приведи, — крикнул он вслед скрыту.
— Не хочу я ей показываться, — огрызнулся скрыт уже у самой двери. — Дикая она уж больно и очень быстрая, того и гляди схватит. Ты же не помрешь, значит, она тебе не нужна. Но если ты очень просишь, то попробую заманить ее сюда.
Скрыт ушел, а Врон лег на пол. Ему становилось все хуже, перед глазами все расплывалось. Постепенно он начал терять ощущение тела — сначала он перестал чувствовать ноги, а потом руки, а дальше последовала очередь всего остального.
Его просто не стало, точнее, он был, он мыслил, но тела у него не было, он ослеп, оглох и потерял любую чувствительность. Его мысли вращались в каком?то закрытом пространстве, откуда они не могли выбраться, и основной цвет в этом пространстве был белый, хотя этот цвет он не мог видеть, просто таким было его ощущение от него. Такое он испытывал только однажды, когда был мертв.
Должно быть, и сейчас он умирал, но не мог сожалеть об этом, потому что его эмоции исчезли вместе с его телом. И это была горькая потеря, никогда раньше он не думал о том, что эмоции так много для него значат.
Но оказалось, что именно они давали ему ощущение жизни, а теперь, когда их не стало, он понял, что он умер.
Прошло много времени, Врон не знал, как много, чувство времени тоже притупилось; он не мыслил, потому что у него не было никаких побудительных причин о чем?то думать. Раз нет ничего, то и размышлять не о чем, это тоже было новое его открытие, совершенно ему не нужное.