— Суматоху. Когда ее не обнаружили у себя.
— Нет, я…
— Выкрики, шум, топот ног, сигнал тревоги.
— Я решила, что это сон.
— Сон?
Она быстро кивнула:
— Ну да. Ночной кошмар. — Она повернулась к Чаку: — Можно мне стакан воды?
— Разумеется.
Чак встал и, осмотревшись, заметил возле железного чана с водой стопку пластиковых стаканов. Тут же один из санитаров привстал со стула:
— Пристав?
— Я за водой. Все в порядке.
Чак подошел к автомату, взял стаканчик, подумал несколько секунд, из какого краника течет молоко, а из какого вода.
И в тот момент, когда он поднял патрубок в виде железной подковки, Бриджет Кирнс схватила со стола блокнот и ручку и, на миг встретившись глазами с Тедди, что?то написала на чистой странице, после чего закрыла блокнот и вернула его вместе с ручкой владельцу.
В глазах у Тедди застыл знак вопроса, но она уже опустила взгляд, праздно поглаживая сигаретную пачку.
Вернулся Чак с водой и занял свое место. Они смотрели, как Бриджет осушила полстакана.
— Спасибо, — сказала она. — У вас есть еще вопросы? А то я немного устала.
— Вы встречались с пациентом по имени Эндрю Лэддис? — спросил ее Тедди.
На ее лице ничего не отразилось. Ровным счетом. Оно превратилось в гипсовую маску. Ее ладони, казалось, давили на столешницу, словно она опасалась, что в противном случае стол взмоет к потолку.
Тедди готов был поклясться, что она сейчас заплачет, хотя и не понимал причины.
— Нет, — сказала она. — Не слышала о таком.
— Думаешь, ее натаскали? — спросил Чак.
— А ты так не думаешь?
— Какая?то нарочитость в этом чувствовалась, пожалуй.
На этот раз защищенные от дождя, они шли по крытому переходу, соединявшему «Эшклиф» с корпусом В.
— Какая?то? Она употребляла те же слова, что и Коули. Когда речь зашла о теме последней групповой терапии, она задумалась, а потом сказала: «Как подавлять гнев?» Словно не была уверена. Словно она пришла на экзамен после ночи зубрежки.
— И как это понимать?
— Спроси что?нибудь полегче. Пока у меня одни вопросы, и каждые полчаса их становится больше.
— Да уж, — согласился Чак. — Слушай, вот тебе еще один: кто такой этот Эндрю Лэддис?
— Что, уловил? — Тедди закурил сигаретку из тех, что он выиграл в покер.
— Ты всех больных про него спрашивал.
— Кена и Леонору Грант не спрашивал.
— Они бы не смогли тебе сказать, на каком они свете.
— Тоже верно.
— Мы как?никак партнеры, босс.
Тедди привалился спиной к каменной стене, Чак последовал его примеру. Повернув голову, Тедди пристально посмотрел в глаза напарнику:
— Мы едва знакомы.
— Значит, ты мне не доверяешь?
— Я тебе доверяю, Чак. Правда. Но я тут нарушаю кое?какие правила. Я сам попросил, чтобы меня послали на это дело. Как только в головной офис поступил сигнал.
— И что?
— А то, что мои мотивы не совсем беспристрастные.
Чак кивнул, закурил и на несколько секунд задумался, переваривая услышанное.
— Моя девушка Джулия, Джулия Такетоми, такая же американка, как и я. Совсем не говорит по?японски. Блин, ее родители родились в этой стране. И вдруг она оказывается в лагере для интернированных… — Он помотал головой, выкинул недокуренную сигарету под дождь и задрал рубашку над правым бедром. — Вот, взгляни. Еще один шрам.
Тедди опустил глаза. Рубец был длинный, багрово?темный, как желе, и толстый, как его большой палец.
— Тоже получен не на войне. Это я уже был в приставах. Дом в Такоме. Когда я туда вошел, этот парень, за которым мы гонялись, полоснул меня саблей. Веришь, нет? Гребаной саблей. Я три недели провалялся в госпитале, пока они сшивали мои внутренности. Я все отдал этой службе, Тедди. Этой стране. И после всего меня погнали из моего родного округа только потому, что я запал на американку с раскосыми глазами! — Он снова заправил рубашку в брюки. — Да пошли они все куда подальше.
— Знай я тебя чуть получше, — сказал Тедди после короткой паузы, — я бы побился об заклад, что ты по?настоящему любишь эту женщину.
— Умереть за нее готов, — сказал Чак. — И не пожалею.
Тедди кивнул со знанием дела. Самое чистое из известных ему чувств.
— Не упусти эту веревочку, парень.
— Ладно, Тедди. В этом все и дело. Но ты должен мне сказать, что нас сюда привело.
Но ты должен мне сказать, что нас сюда привело. И что за фрукт этот Эндрю Лэддис.
Тедди бросил окурок на каменный пол и раздавил его каблуком.
Долорес, подумал он про себя, я должен ему рассказать. В одиночку у меня ничего не выйдет.
После всех моих прегрешений — пьянства, этих отлучек, когда я надолго оставлял тебя одну, случаев, когда я тебя подводил, когда разбивал твое сердце, — это, может, мой последний шанс искупить свою вину.
Я хочу восстановить справедливость, дорогая. Я хочу покаяться. И ты, как никто, должна меня понять.
— Эндрю Лэддис. — Слова застряли в пересохшем горле. Он собрал немного слюны, сглотнул и попробовал еще раз: — Эндрю Лэддис занимался техобслуживанием многоквартирного дома, где жили мы с женой.
— Ясно.
— А еще он был поджигатель.
Чак смотрел в глаза напарнику, пытаясь осмыслить эту информацию.
— То есть…
— Эндрю Лэддис зажег спичку, которая вызвала пожар…
— Господи.
— …в котором погибла моя жена.
8
Тедди прошел до конца перехода и, высунув голову из?под крыши, подставил лицо под дождь. Секунду назад в этой пелене блеснул ее силуэт и тут же растворился, стоило Тедди к нему прикоснуться.