— В каких мужчинах? — Тедди подошел ближе и устремил взгляд на человечка в кресле?качалке, погромыхивая кубиками льда в стакане.
Нэринг, откинув голову назад, пригубил свой скотч.
— Склонных к насилию.
— Не слишком ли смелое предположение, док? — сказал Чак.
Таким откровенно раздраженным Тедди его еще не видел.
— Предположение? Это не предположение.
Тедди еще разок встряхнул стакан со льдом, прежде чем его осушить. У левого глаза Нэринга пульсировала жилка. Тедди сел со словами:
— Не могу не согласиться с моим напарником.
— Не?е?ет. — Односложное слово Нэринг превратил в три. — Я вас назвал мужчинами, склонными к насилию. А это не то же самое, что обвинить вас в насилии.
Тедди встретил его заявление широкой улыбкой.
— Просветите нас.
За их спинами Коули поставил пластинку на диск проигрывателя, послышался скрип иглы, а затем отдельные щелчки и шипение, напомнившие Тедди звуки в трубке мертвого телефона. А дальше — бальзам для слуха — звуки струнных и фортепьяно. Какая?то классика, определил Тедди. Что?то прусское. Вспомнились кафешки за границей, а также коллекция пластинок в кабинете помощника коменданта Дахау, одну из которых он слушал, когда выстрелил себе в рот. Офицер был еще жив, когда вошли Тедди и еще четыре солдата. Он булькал кровью и все пытался дотянуться до пистолета, выпавшего из рук после первого выстрела. Бархатная музыка расползалась по комнате, как пауки. Он умирал минут двадцать, пока двое солдат обыскивали комнату, попутно справляясь у der Kommandant, не больно ли ему. Когда Тедди забрал у него фотографию в рамке, на которой тот был изображен вместе с женой и двумя детишками, он округлил глаза и потянулся за фото. Тедди же, отступив на шаг, переводил взгляд с фотографии на лежащего, туда?обратно, туда?обратно, до тех пор пока тот не испустил дух. И все это время звучала музыка. Звенела в ушах.
— Брамс? — спросил Чак.
— Малер, — ответил Коули, садясь рядом с коллегой.
— Вы хотели, чтобы я вас просветил, — напомнил Нэринг.
Тедди развел руки в стороны — дескать, милости прошу.
— Ручаюсь, — начал Нэринг, — что со времен окончания школы ни один из вас не уклонился от физической стычки. Это не значит, что вы получали удовольствие, а лишь то, что вариант отступления вы даже не рассматриваете.
Тедди бросил взгляд на Чака, тот ответил ему смущенной улыбочкой.
— Он не привык обращаться в бегство, док. Воспитание, — сказал Чак.
— Ах, ну да… воспитание. И кто же вас воспитывал?
— Медведи, — сказал Тедди.
Глаза Коули просветлели, он одобрительно кивнул.
А вот Нэринг явно не оценил юмора. Он разгладил брючины на коленях.
— В Бога веруете?
Тедди засмеялся.
Нэринг весь подался вперед.
— Вы это серьезно? — спросил Тедди.
Тот молча ждал ответа.
— В лагере смерти бывали, доктор?
Нэринг жестом показал «нет».
— Нет? — Тедди тоже подался вперед. — Ваш английский хорош, почти безупречен. И все же согласные у вас выходят твердоватыми.
— Разве легальная иммиграция является преступлением, пристав?
Тедди с улыбкой помотал головой.
— Тогда вернемся к Богу?
— Как?нибудь познакомьтесь с лагерем смерти, доктор, а потом спрашивайте меня о том, что я думаю о Боге.
Вместо кивка Нэринг медленно прикрыл веки, а потом снова открыл, уже обращаясь к Чаку:
— А вы?
— Я незнаком с концлагерем.
— В Бога веруете?
Чак пожал плечами:
— Давно как?то о нем не думал, ни в каком качестве.
— С тех пор как умер ваш отец, да?
Теперь и Чак подался вперед, глядя в прозрачно?стеклянные глаза толстячка.
— Ведь ваш отец умер? Как и ваш, пристав Дэниелс? Готов побиться об заклад, что вы оба лишились главного мужского авторитета в доме, когда вам еще не было пятнадцати лет.
— Пятерка бубей, — сказал Тедди.
— Простите? — Нэринг еще сильнее подался вперед.
— Это ваш очередной трюк? — сказал Тедди. — Вы мне сообщаете, какая карта у меня в руках. Хотя нет, подождите… вы распиливаете пополам медсестру и достаете кролика из шляпы доктора Коули.
— Никаких трюков.
— Еще вариант, — продолжал Тедди, у которого руки чесались оторвать эту голову?вишенку на жирных плечах. — Вы учите женщин проходить сквозь стены, воспарять над больницей, напичканной санитарами и охранниками, и улетать через морскую бухту.
— Отлично сказано, — подал голос Чак.
Нэринг в очередной раз медленно моргнул, что напомнило Тедди домашнего кота после кормежки.
— Повторюсь, у вас отменный защитный…
— Та?ак, приехали.
— …механизм. Но суть в том…
— Суть в том, — перебил его Тедди, — что в этом учреждении вчера ночью совершено девять серьезных нарушений правил безопасности. У вас пропала пациентка, и никто даже не думает…
— Мы ищем.
— Без дураков?
Нэринг откинулся назад и взглянул на Коули так, что невольно возникал вопрос, кто же тут главный.
Коули перехватил взгляд Тедди, и его подбородок слегка порозовел.
— Доктор Нэринг, кроме всего прочего, является главным координатором по связям с нашим наблюдательным советом. Поэтому я его попросил рассмотреть ваши просьбы.
— Какие именно?
Нэринг чиркнул спичкой и, сложив ладони домиком, реанимировал потухшую трубку.
— Мы не выдадим личные досье нашего персонала, — отрезал он.
— Конкретно Шина, — сказал Тедди.
— Ничьи.