— Когда Айк… то есть мистер Гантон… закричал сверху: «Звоните смотрителю! У нас побег!»
— И во сколько это было, помните?
— Двенадцать ноль две и тридцать девять секунд.
У Чака брови полезли вверх.
— Вы что, циферблат?
— Нет, сэр, но я первым делом на него смотрю, ежели что не так. Как ЧП, так мы все заполняем СОП… сообщение о происшествии… а там первый вопрос: «Во сколько?» Сами?то их не раз небось заполняли? Это у нас на автомате. Ежели какая неприятность, сразу смотришь на часы.
Несколько санитаров согласно покивали, сопроводив это дружными «ага», как певчие в хоре.
Чак поглядел на напарника, словно спрашивал: «Во разошлись, да?»
— Значит, двенадцать ноль две, — повторил Чак.
— И тридцать девять секунд.
Тедди Гантону:
— Эти две лишних минуты после полуночи появились из?за того, что вы успели проверить несколько палат до того, как добрались до мисс Соландо?
Гантон кивнул.
— Ее палата — пятая по коридору.
— Когда появился смотритель? — спросил Тедди.
— Первым появился Хиксвилл, охранник. Кажется, он дежурил перед входной дверью. Это было в двенадцать ноль шесть и двадцать две секунды. А смотритель пришел через четыре минуты, и с ним шесть человек.
Тедди повернулся к медсестре Марино:
— Вы услышали шум и…
— Я заперла пост медицинской сестры и направилась в комнату отдыха, как раз когда туда через переднюю дверь входил Хиксвилл. — Она пожала плечами и закурила. Остальные восприняли это как сигнал и тоже засмолили.
— Никто не мог прошмыгнуть мимо вас на посту?
Положив подбородок на тыльную сторону ладони, она взирала на пристава сквозь облако дыма.
— Прошмыгнуть куда? В отделение гидротерапии? Чтобы оказаться запертой в цементной коробке среди ванн и маленьких купален?
— А эту палату осматривали?
— Да, пристав, — ответил Макферсон усталым голосом.
— Сестра Марино, вы ведь участвовали в групповой терапии накануне вечером, — сказал Тедди.
— Да.
— Там не случилось ничего необычного?
— Смотря что вы подразумеваете под необычным.
— Простите?
— Это психбольница, пристав. Для невменяемых преступников. День у нас редко проходит в «обычном» режиме.
Тедди в ответ кивнул со слабой улыбкой.
— Спрошу иначе. Не произошло ли во время вчерашней групповой терапии чего?то такого, что бы отличалось от… гм…
— Нормы? — подсказала она.
Это вызвало улыбку у Коули и несколько смешков.
Тедди кивнул.
С минуту она думала, а тем временем пепельный кончик ее сигареты серел и уже начал загибаться. Заметив это, она стряхнула его в пепельницу и вскинула голову.
— Нет. Уж простите.
— А мисс Соландо вчера что?нибудь говорила?
— Кажется, пару раз, да.
— На тему?
Марино бросила взгляд на главврача.
— В виде исключения, ради приставов, мы можем нарушить правило конфиденциальности.
Она кивнула, хотя было видно, что она не в восторге от такого решения.
— Мы говорили о том, как сдерживать свою ярость. В последнее время у нас было несколько случаев неподобающих вспышек.
— А именно?
— Шум?крики, выяснения отношений и тому подобное. Ничего экстраординарного, так, небольшие стычки, связанные, вероятно, с недавней тепловой волной. Так что вчера мы обсуждали подобающие и неподобающие способы проявления беспокойства и недовольства.
— У мисс Соландо в последнее время были приступы ярости?
— У Рейчел? Нет. Только в дождь приходила в возбуждение. И вчера на терапии об этом говорила. «Я слышу дождь.
— У мисс Соландо в последнее время были приступы ярости?
— У Рейчел? Нет. Только в дождь приходила в возбуждение. И вчера на терапии об этом говорила. «Я слышу дождь. Я слышу дождь. Его еще нет, но скоро пойдет. А что будет с едой?»
— С едой?
Марино загасила сигарету и покивала:
— Рейчел раздражала кормежка. Она постоянно жаловалась.
— По делу? — спросил Тедди.
Марино вовремя заморозила полуулыбку и опустила взгляд.
— Кто?то, возможно, согласится с такой точкой зрения. Мы не оцениваем мнения и мотивы в моральных категориях «хорошо» или «плохо».
Тедди понимающе кивнул.
— Вчерашнюю групповую терапию вел доктор Шин. Он здесь присутствует?
Никто не отозвался. Несколько мужчин затушили свои сигареты в пепельницах, стоявших между стульями.
В конце концов Коули сказал:
— Доктор Шин уехал сегодня на утреннем пароме. На том самом, которым вы потом приехали.
— Почему?
— Плановый отпуск.
— Но нам надо с ним поговорить.
— У меня есть его обзоры групповых занятий. С комментариями, — сказал Коули. — Вчера в десять вечера он ушел из главного корпуса к себе. А поутру уехал. Его отпуск давно планировался и все время откладывался. Мы не видели причины его задерживать.
Тедди обратился к Макферсону:
— С вашего одобрения?
Тот кивком подтвердил.
— Объявлена строгая изоляция в связи с побегом, — сказал Тедди. — Как вы могли позволить кому?то покинуть территорию?
— Мы проверили, где он находился прошлой ночью, — сказал Макферсон. — Мы все взвесили и не нашли причин, чтобы его задерживать.
— Он врач, — подчеркнул Коули.
— Мать честная, — тихо выдохнул Тедди. Грубейшее нарушение предписаний, установленных для всех учреждений пенитенциарной системы, а все ведут себя так, будто ничего не произошло.
— Куда он уехал?
— Простите?
— Вы сказали, что он уехал в отпуск. Куда именно?