Пробежав по длинному чердаку мимо грязного матраса и кучи драных пальто, которыми укрывался бомж, — там была даже электроплитка с помятым алюминиевым чайником, Волк увидел, что дверь на другую лестницу тоже приоткрыта. По ней он и закувыркался, предварительно захлопнув ее на замок и для верности засунув в скобы ржавый напильник, валявшийся на полу. Те, что поджидают внизу во дворе, вряд ли станут дежурить у соседнего подъезда: они глядят на лестницу, где квартира терпилы. Только на это он и рассчитывал.
На этом его пруха и закончилась. Неожиданно он обнаружил, что сидит, точнее, стоит в клетке.
* * *
Эх, волчара ты волчара! Дурная у тебя жизнь! Все против тебя, даже лестницу превратил в собственный капкан. Сиди теперь, как мышь в мышеловке! Выше — стальная дверь, ведущая на чердак — ее теперь динамитом или автогеном разве что возьмешь, но ни того ни другого у Волка не было. Снизу — клетка от пола до потолка, наверное, какой-нибудь новый русский поставил, чтобы оградить свою берлогу от чердака. Волк пробовал поработать напильником, который сдуру засунул в скобы двери, но этот напильник в задницу бы Спотыкачу, чтоб у него разведка толком работала!
Сиди теперь тут, как в карцере, и баланды никто не принесет. Хоть самому себе ментов заказывай.
Сначала, когда он слышал шаги и голоса тех, кто его сюда погнал, было даже весело.
— Ты на крышу, на крышу посмотри! Он за трубой затаился, куда еще ему деться.
Волк услышал, как один из них полез на крышу. Оттуда прозвучал голос:
— Тут уже сто лет никто не ходил — пылищи, жуткое дело. Ни одного следа.
— Не по воздуху же он пролетел. Говорил шефу, нужно кинолога с собакой. Ну ладно, пойдем. Эта дверь задраена, здесь он не мог проскочить.
Голоса звучали совсем рядом, и Волк с другой стороны двери подначивал их про себя:
— Давай, давай, дергай, оторви руку, пинкертон хренов!
Но дверь дергать не стали.
— Кинолога обязательно нужно!
— Кинологи есть, собак нет хороших. С виду зверь зверем, а нюха нет. Обещали немецких овчарок, настоящих, из Германии. Их знаешь, как там сейчас называют — компьютер с клыками.
— Нам-то где ж их взять!
Голоса удалились, Волк посидел на каменном полу под дверью — не о клетку же лбом биться — даже подремал, а потом решил выбираться. И только тогда он понял, в какую попал мышеловку.
Можно выстрелить из пистолета по замку. Хотя, если дверь сделана из хорошего металла, пуля не возьмет. Да и глушака нету. После грохота, который разлетится по лестнице, жильцы сразу закажут для него конвой. А если пуля замок не пробьет — пиши явку с повинной.
А если пуля замок не пробьет — пиши явку с повинной.
Волк снова взялся за напильник, но даже заметных царапин не оставил.
Но слишком грустить он не стал — решил дожидаться хозяина, который отгородился от чердака сначала стальной дверью, а потом еще и решеткой. С новым русским, если он не жлобяра, всегда можно договориться.
* * *
Голос появился с другой стороны. Вроде Волк и не спал, но шагов не слышал.
— Эй, друг! Как тебя, Волчара? Хорошо сидишь?
Волчарой его называли лишь несколько доверенных людей. Для остальных он был Волком. А также Витькой Волковым. Но голос был незнакомым, хотя и веселым.
Он даже подумал, не чудится ли ему. Но вроде бы все было наяву.
«Отозваться, нет? — думал он напряженно. — А вдруг менты его вычислили и берут на арапа?»
— Да не напрягайся, ты меня не знаешь. Я тебе пришел чейндж предложить. Примешь — открою. Нет — подыхай, как крыса.
— Ну? — решил отозваться Волк. — Какой еще чейндж?
— Простой: ты мне — того папу Карлу, который тебя сюда напарафинил, а я тебе — свежий ветер и все четыре стороны. Усек?
— Не, это мне в лом.
— Тогда сиди, — голос проговорил это очень доброжелательно. — Да, забыл сказать, эта лестница — нежилая. На ней все двери кирпичом заложены. Кроме одной. Но тот хозяин далеко. В Австралии. Так что ты из своего ствола пали, тренируйся.
Это, конечно, меняло дело.
— Слышь, голосок! Ты мне квас не гони! — решил вступить в переговоры Волк. — Ты сначала дверь отвори, а там, если нужно, потолкуем.
Волку даже весело стало от того, какое имя он придумал этому голосу.
— Уже дело.
— Ты только своим ментам скажи, чтоб вниз спускались. — В последний момент Волка обуяли подозрения. Уж больно легко у них все происходило. — Или думал, своим понтом меня раздерманил?
— Скажу, если снова сюда надумают подняться. А пока я тут один с тобой держу разговор.
— Да ладно, голосок, открывай, чего там! Волк приготовил ствол. Если за спиной у этого доброхота в самом деле никакого омона не стоит, что похоже на правду, то ему же, доброхоту, хуже. И не Волк станет у него выкупаться, а наоборот, причем цену Волк назначит сам.
В двери стал медленно поворачиваться ключ.
Наконец она распахнулась. В то же мгновение Волк прыгнул в свободное пространство и направил в пустоту ствол.
— Да ты не скачи! — произнес со смехом тот же голос. — Мне твоя жизнь не за надобностью, мне от тебя только чейндж нужен.
Волк повернулся на голос и в тени большой кирпичной трубы, оставшейся от прежних времен, увидел силуэт того самого мужичонки-интеллигента, который стоял в дверях своей квартиры, когда он, Волк, рванул на чердак. Мужичонка был в спортивном костюме и стоптанных кроссовках, словно собирался на прогулку.