— Да? — с готовностью спросила Штопка.
— Вернее, это просьба к вашему мужу. Дело в том, что Олег Глебович, врач, лечивший вашу собаку, пропал. Понимаете, ушел из дома и не вернулся. Вы не могли бы помочь его найти?
— Давно это произошло? — спросил Дмитрий.
— Несколько дней назад, — ответил Савва. — И я уверен, что с ним случилось что-то плохое. Думаю, его похитили, но он жив. Пока.
— Какие у вас есть факты?
— Никаких, — пожал плечами Савва. — Кроме того, что он пропал.
— А как вас найти, если понадобится, — спросила Штопка. — У вас есть какой-то контактный телефон?
— Тот, что и у Олега Глебовича, — ответил Савва, — Так получилось, что я живу у него.
Ветеринар надел шляпу, взял портфель. Несмотря на моложавое лицо, он снова показался Штопке пришельцем из прошлого, ненастоящим. А может быть, он маг.
Не будешь же спрашивать у человека, не колдун ли он случайно? Хотя то, что он сделал, было настоящим волшебством. Штопка подумала, что, пожалуй, удивлена тем, что у этого человека есть телефон и ему можно позвонить. Она не особенно верила в сверхъестественные возможности людей, вернее, верила, но не по отношению к своим знакомым, а теперь поняла, что Савва совсем не такой, как все остальные.
Глава 40. Жаль только, жить в эту пору прекрасную…
Чем дальше шла экскурсия, тем Агния все больше жалела, что не поступила так же, как этот симпатичный мальчик, сын Синельникова. Ничего интересного не было, кроме трескучих речей, так или иначе сводившихся к проблеме «неграждан». И было совершенно невозможно убедить экскурсовода, что русский, допустим, врач, пришедший к русскому пациенту, совершенно не обязан беседовать на эстонском языке. И писать на нем же историю болезни, которую потом будет читать другой русскоязычный врач. «Государственныый ясыык!» возражала дама. Так скучно и неинтересно прошла поездка.
Экскурсия продлилась немного дольше, и, когда на шоссе Олега с Герой не оказалось, Агния и Глеб не особенно взволновались, решив, что мальчик уехал в пансионат, благо автобусы ходят исправно.
В пансионате, однако, ни Олега, ни Геры не обнаружилось, и Агния с Глебом забеспокоились. Вскоре вернулся автобус из национального парка, куда ездил Синельников-старший. Агния разнервничалась.
— Он заблудился в лесу, я уверена, — твердила она. — Нужно немедленно организовать поиски. Есть же отряды спасателей.
— Никто не станет искать мальчика, не вернувшегося вечером домой. Ищут, когда человека нет несколько дней, неделю, — вздохнул Борис Дмитриевич, принимая корвалол.
Ему самому хотелось схватить телефон и начать названивать в полицию, службу спасения и прочие организации. Но он по опыту знал, чем это обычно кончается.
— Но это же Эстония, а не Россия, — заметил Глеб, — может, у них по-другому…
Начался прощальный банкет. Стол буквально ломился от деликатесов, которых раньше было невозможно достать, а теперь — купить. В другое время Агнесса, пожалуй, предалась бы чревоугодию, но сегодня она едва притрагивалась к еде. Борис Дмитриевич произнес витиеватый тост в благодарность устроителям конференции. Все остались очень довольны, и только Глеб и Агния понимали, каким вымученным было его красноречие.
Банкет продолжался. Участники конференции разбрелись по залу. Кто-то танцевал, кто-то отчаянно дискутировал по кардинальным вопросам современности, некоторые продолжали бродить у стола, подливая в бокалы. Питерская делегация покинула банкет, как только это стало удобно. Праздновать никому не хотелось.
Чтобы хоть чем-то занять себя, Борис Дмитриевич пошел ко входу в пансионат и спросил сторожа, не проходил ли мальчик с собакой. Мальчик не проходил.
— Вы как хотите, — заявила Агния, — но лично я звоню в полицию. Отфутболят — пусть. По крайней мере, я сделаю все, что можно.
С ней никто не спорил.
Агния сняла трубку и на сносном английском языке начала объяснять, что потерялся мальчик, его приметы…
На другом конце полицейский, владевший «всемирным» языком существенно хуже Агнии, пытался строить корявые фразы, долженствующие означать: «Во что был одет?» и тому подобное.
— Джинз, джэкет, — перечисляла Агния, — Потом, этот, как его…
— Вы говорите по-русски? — радостно возопил полисмен на русском языке. — Так что ж мы мучаемся! Во что, говорите, был одет ваш мальчик?
Разговор пошел быстрее.
Наконец полицейский записал все необходимое и сказал:
— Я разошлю данные всем окружающим постам. Если мальчика найдут, мы вам сообщим немедленно.
— Спасибо большое, — растроганно сказала Агния. — Тэнк ю вери мач!
— А знаете, — заметила она повернувшись к Глебу и Борису Дмитриевичу, — стыдно жить в стране и даже не пытаться выучить язык ее народа.
* * *
Больше всего Олег беспокоился за Геру. Он не мог все время держать ее на руках, потому что сам порядком вымотался, но время от времени нес ее, потому что маленькие собачьи лапки должны были ступить несколько раз, пока он делал один шаг. К тому же оба давно не ели, а Олег, что было еще хуже, не пил. Гера-то прикладывалась к лужицам, и ей было легче. Олег вспоминал рассказы отца о пустынях, где заблудившемуся грозила смерть от катастрофической потери жидкости. Обезвоживание в эстонском лесу, к счастью, не грозило, но пить все равно хотелось. Правда, еще не до такой степени, чтобы, уподобившись своей спутнице, утолять жажду из «коровьего копытца, полного водицы». Перспектива стать теленочком или заработать зловредные сальмонеллы или лямблии пока еще перевешивала.