— Слушай…
Он повернулся ко мне, отмахнувшись от летающих перед носом духов (обоим было интересно — как именно парень выбрался вчера из ловушки… о которой я его даже не спросила. Эх…).
— Уверен, что тебе нужно это задание? Я — снова я и…
— Боишься? — сказано спокойно и почти равнодушно. Он просто интересовался.
— Нет, — ляпнула прежде чем поняла, что именно.
— Тогда пошли.
И меня взяли за руку и утянули внутрь. Бли-ин… закат уже не за горами, но у него словно стальные пальцы… И теплая кожа. Не хочу, чтобы он считал меня трусихой, да и… если он все время будет рядом — я ведь не буду бояться ни капельки. Да?
— Предлагаю расположиться здесь.
Кошусь на какую-то каменюку в углу, явно вывалившуюся из потолка. Там темно. Но Гриф уже сел и приглашающе положил руку рядом.
Ладно. Сажусь, смотрю прямо перед собой и молчу.
— Что-то не гак? — Феофан залез ко мне на колени и заботливо заглядывает в лицо.
Его ярко-голубые глазки светятся мягко и понимающе.
Рядом плюхается Рёва и тоже изучает мое лицо, насмешливо щуря ехидные очи.
— Нормально все.
Из плеча Грифа появилась пара жгутов. Они скользнули в сторону и из кучи мусора неподалеку достали что-то блестящее.
— Что это?
В руки кладут цепочку с кулоном, при виде которой Иревиль присвистывает, а Феофан тяжело вздыхает.
— А это, дорогая моя, цацки! — радостно дергая хвостом и касаясь коготками блестящих камешков. — И недешевые.
— Но мы не можем их взять. Они же чужие?
— Угу. — Разглядываю камешки на просвет, Феф восхищенно вздыхает.
— Тебе бы пошло, — Гриф. Даже не глядя на меня.
Да? Вешаю цепочку с кулоном себе на грудь и защелкиваю замочек.
Анрел вздрагивает и оглядывается. Мне тоже что-то послышалось вместе со щелчком, но не пойму что.
Мне тоже что-то послышалось вместе со щелчком, но не пойму что. Словно где-то еще щелкнуло. Громко и отчетливо.
— Ты ничего не слышал?
Гриф смотрит непонимающе.
— Ну… неважно. Спасибо.
Кивает и достает из кармана веревку.
— Держи. Привяжи к правой руке. Не хочу потерять тебя из виду, как вчера.
Смотрю на веревку, хмурюсь. Идея мне не нравится вообще. Я что, похожа на истеричку? Или мне стоит надеть еще и ошейник с поводком… Волна раздражения почему-то проходит от шеи и спускается колкими мурашками вниз. И прежде чем я успеваю подумать, слова слетают губ сами по себе:
— Убери это. А если так за меня опасаешься, то просто не пропадай. Как вчера.
Веревку убрали. Он снова не смотрит на нас. Сижу и ошарашенно думаю, что же на меня нашло? Ну подумаешь, веревка… Ну и ладно. Главное, теперь еще чего не ляпнуть, чтобы… не усугубить эффект. Да и потом — подумаешь, ночь! Я вообще — киборг, и меня не запугать какой-то страшилке, у которой даже тела нет. А может, даже все, что вчера произошло, было и вовсе сбоем в программе или…
— Темнеет.
Поднимаю голову и смотрю в окно.
Гриф прав. Темнело. Да и зажженные им магосветлячки, прихваченные нами из домика в лесу, уже не так радостно прыгали вокруг нас.
— Не волнуйся, — Феф успокаивающе гладит меня по пальцу.
— Мы о тебе позаботимся, — подмигивает Иревиль.
Киваю и улыбаюсь. Да мне и не страшно. Все… хорошо.
Темно. Страшно. Хочется спать. Сижу рядом с Грифом и смотрю на загорающиеся на небе звезды. Они видны через проломы в стене, которые затягиваются. Медленно и неумолимо.
Как и в прошлую ночь — вокруг сам собой наводится порядок, вещи молодеют, а на стенах появляются гобелены и факелы, зажженные словно специально для незваных гостей.
— Почти уютно, — улыбаюсь.
Гриф не ответил. Он встал и осмотрелся. Спокоен и холоден. Просто не хочет, как вчера, угодить в глупую ловушку.
— А здесь даже мило. — Рёва усмехнулся и взлетел вверх. — Я бы пожил. Да, Феф?
— Не мешай. Я молюсь.
Угрюмое лицо нечистика.
— Это обязательно?
— Да.
— При мне?
— Отойди.
— Вот еще. Куда хочу — туда лечу!
— Рёва! — с угрозой.
Тяжелый вздох, и мне уселись на макушку, бурча себе под нос, что мир несправедлив.
Улыбаюсь и осторожно касаюсь крыла маленького анрела, стоящего на колене. Мягкое, как перышко. Приятно.
— А давай я расскажу тебе страшилку? — За волосы больно дернули, и нечистик перебрался ко мне на плечо. — Говорят, есть такая традиция: рассказывать страшилки в жутких местах.
— Тут не страшно, — упрямо.
Разглядывая портреты с надменными лицами и черными провалами глаз. Глаза словно забыли нарисовать, и это выглядит неправильно и… немного пугает.
— Тем более, — убеждал Иревиль.
— Но…
— Не боись, твой защитник, если что, разнесет все тут к едрене фене. Вон как стоит! Того и гляди, сорвется.
Смотрю на освещенную факелами спину Грифа. Рёва прав.
Он готов ко всему. Я в порядке. Да и вообще. Разнылась… как ребенок.
— Давай, рассказывай свою страшилку.
Довольный смешок. За волосы снова дернули.
— Слушай!
«В далеком-далеком королевстве жила-была маленькая девочка. И звали ее… Лили».
Усмехаюсь. Рёва продолжает: «И у нее было все: игрушки, куклы, вкусная еда и множество книг. Но не было друзей. Ведь в том королевстве она была принцессой. И отец — король — запретил ей играть с простыми детьми».
Откидываюсь назад и прикрываю глаза, не отрывая взгляд от спины Грифа. Кажется… я успокоилась.