Хмурюсь. Поднимаю пушку. Стреляю. Взрыв в центре группки разметал вампиров по переулку, оставив меня наедине рядом с еще дымящимся трупом спасаемого.
— Кхм, — с плеча. — Ты это… в следующий раз спокойнее… а то я перевыполняю план.
— Что? — растерянно.
— Дальше пошли, говорю.
Я уныло кивнула и побрела вдоль переулка, оглядываясь по сторонам и тяжело вздыхая.
— Не переживай, к ночи очухаются, а если еще и крови выпьют, так и вовсе снова оживут.
— Это… хорошо?
Иревиль промолчал, усмехаясь и оглядываясь по сторонам. Надо было натворить побольше «добрых» дел, пока их не нашел анрел.
— Смотри, смотри! Там явно кого-то убивают.
— Где?
— В квартире.
Стекло над моей головой со звоном раскололось, и на мостовую рухнул странный резной стул, разваливаясь на части. Из разбитого окна послышался оборвавшийся визг.
— Давай внутрь, если… Ну можно было и по ступеням, но так тоже эффектно.
Спеша загладить прошлую ошибку, я влетела в комнату и застыла, глядя на мужчину, прижимающего к кровати хрипящую женщину.
— Я помогу.
Кивок, вырывающиеся из второй руки когти и три минуты зверского насилия.
Три минуты спустя.
— Вы уверены, что стоит оставить его в живых? — вежливо, к женщине, закрывающей собою израненное тело собственного мужа.
Они играли в изнасилование. Гэйл кашляет в кулачок, убеждая, что я все сделала правильно.
— Изыди, нечисть! — на пределе связок.
Со вздохом выпрыгиваю обратно на улицу. Я ведь совершила доброе дело. Да?
Хрюканье Иревиля раздражало.
— Ты… а ты уверен, что теперь я стану человеком?
— Пошли дальше, тебе еще учиться и учиться, — вытирая слезы счастья. — Но я помогу, так что не дрейфь.
Вздыхаю, киваю и запоздало думаю, что нечистик все-таки хороший. Все бросил и помогает мне. Это приятно.
Потом я увидела вывеску трактира: «Сообщество наемных убийц». Иревиль попросил не проходить мимо. Помню, как красиво догорал трактир на фоне заката.
Свалка из тел, которые я вынесла наружу, вопияла о справедливости и возмездии. Все были живы, просто без сознания.
Убитый горем трактирщик спросил, зачем я вообще на них напала. Показала ему единственный уцелевший обгорелый край вывески со словом «убийц». Мне сообщили, что я дура, а в трактире отдыхали после трудной работы мирные землекопы. А вывеска — просто захотелось чего-то звучного в названии.
Гм…
Иревиль снова меня хвалит, просит не останавливаться.
Потом был спасенный от мужчин с мечами паренек, оказавшийся воришкой. Перед подвешенными за штаны к фонарям стражниками так и не смогла толком извиниться.
Правда, парень сердечно меня поблагодарил и уверил, что я сделала доброе дело.
А еще я помогла перейти через площадь старушке — перенесла ее на руках. Она так жалобно ковыляла на костылях, протягивая всем руку с кружкой, что не помочь я не могла.
Меня послали в грубой форме, пару раз заехали клюкой в нос и раз пятьдесят попросили оставить в покое.
Но я ее донесла, поставила на фонтан и попросила не благодарить. Старушка на костылях не удержалась и в этот фонтан рухнула, подняв кучу брызг и размахивая палкой.
Я ее благородно достала за шкирку, мягко улыбаясь, и снова поставила на бортик, пытаясь отряхнуть. Бабка замахнулась клюкой, потеряла равновесие и снова сверзилась в фонтан, приложившись затылком о скульптуру.
На бортик я ее положила. Достала уплывший парик и с удивлением оглядела роскошные растрепавшиеся рыжие волосы. Грим потек — и передо мной лежала уже не старуха, а вполне даже молодая женщина, да и ноги у нее были целы, просто согнуты сильно в коленях и спрятаны в штанины.
Удивительно.
В таком положении я ее и оставила, так как Иревиль сказал, что нужно идти дальше, а то не успеем сделать еще много добрых дел.
А уже ближе к ночи мы дошли до кладбища. Где шайка гробокопателей была расстреляна из двух плазменных пушек…
Кладбище превратилось в руины. Везде торчали дымящиеся обломки крестов, гробов и кости вырванных из них покойников. Мужики скрылись, неся потери и товарищей. Я вообще удивлена, что они смогли полчаса так здорово уклоняться. Видимо, я просто устала или не хотела стрелять прицельнее.
— Молодец. — Гэйл спрыгнул на землю и потянулся. — Но… время вышло.
И передо мной возник в воздухе снежно-белый воздушный анрел, ошарашенно оглядывающийся по сторонам.
— А я много доброго сегодня сделала, — решила похвастаться.
Анрелочек растерянно посмотрел на меня.
— Я… наслышан.
Иревиль хмыкнул и сел на землю, пиная пяткой череп крысы.
— Ты рад? — напряженно.
Анрел вздохнул, подлетел, сел ко мне на плечо и погладил по щеке.
— Ты хотела сделать добро — это главное. А его я все равно потом отмолю так, что заречется давать тебе умные советы в одиночку.
Нечистик замер, смотрит исподлобья.
— А что я сделала не так? — с любопытством.
— Ну… в следующий раз прежде, чем сделать то, что тебе посоветует Иревиль, — тяжелый взгляд в сторону последнего, — дождись меня, и я все объясню. Кладбище, к примеру, разрушать было вовсе не обязательно.
— Значит, мне все еще нужно совершать добрые дела, — со вздохом.
— Да. Но уже под моим руководством. Пошли.
— С вами можно? — с земли, язвительно.
— Если не будешь вмешиваться. — Феофан даже не обернулся. Смотрел сурово и прямо перед собой.