Халворсен вывернул зеркало заднего вида так, чтобы фары трейлера, который теперь повис у них на хвосте, не слепили его:
— Харри, ты и вправду считаешь, что это достойный способ?
— Нет. Знаешь, что такое анаграмма?
— Понятия не имею.
— Игра в буквы и слоги. Например, слово, которое с начала и с конца читается одинаково. Посмотри в боковое зеркальце на трейлер, который едет за нами. AMOROMA. С какого бы конца ты это ни прочел, получится одно и то же.
Халворсен хотел было что-то сказать, однако передумал и лишь укоризненно покачал головой.
— Отвези меня к «Шрёдеру», — попросил Харри.
В душной атмосфере зала витали запахи пота, табачного дыма, промокшей одежды и громкие голоса посетителей, требовавших принести еще пива.
Беате Лённ облюбовала себе тот же столик, что и Эуне. Заметить ее здесь было так же трудно, как зебру в коровнике.
— Долго ждешь? — спросил Харри.
— Не очень, — солгала она.
Перед ней стояла, очевидно, нетронутая пол-литровая кружка пива с уже давно успевшей осесть пеной. Проследив взгляд Харри, девушка подняла пиво с таким видом, будто выполняла долг.
— Пить здесь вовсе не обязательно, — заметил Харри и привычно переглянулся с Майей. — Впечатление бывает обманчивым.
— В общем, не такая уж это гадость, — сказала Беате, пригубив пиво. — Отец обычно говорил, что не доверяет людям, которые не пьют пиво.
На столике перед Харри возникли кофейник и чашка. Беате густо покраснела.
— Раньше я обычно пил пиво, — сказал Харри. — Но вынужден был завязать.
Беате пристально разглядывала скатерть.
— Это единственный недостаток, от которого я избавился, — продолжал Харри. — Я курю, обманываю, и я очень мстительный. — Он поднял свою чашку, как будто собирался чокнуться с ней. — А у тебя какие недостатки, Лённ? Кроме того, что ты помешана на видео и помнишь все лица, которые когда-либо видела?
— Их не так уж и много. — Девушка в ответ отсалютовала своей кружкой. — Если не считать сетесдальской трясучки.
— Что-то серьезное?
— Довольно серьезное. На самом деле это болезнь Хантингтона. Передается по наследству и весьма распространена в долине Сетесдаль.
— Почему именно там?
— Ну-у… это тесная долина в окружении высоких гор. Вдалеке от людных мест.
— Понятно.
— Мои отец и мать оба родом из Сетесдаля, и поначалу мать не хотела выходить за отца, поскольку у его тетки была сетесдальская трясучка.
Вдалеке от людных мест.
— Понятно.
— Мои отец и мать оба родом из Сетесдаля, и поначалу мать не хотела выходить за отца, поскольку у его тетки была сетесдальская трясучка. Иногда у нее внезапно случались судороги — начинала дергаться рука. Люди старались держаться от нее подальше.
— А у тебя это когда проявилось?
Беате улыбнулась:
— Когда я была маленькой, отец часто поддразнивал этим маму. Порой мы с ним в шутку дрались, я старалась как могла и лупила так сильно, что он говорил, будто у меня — сетесдальская трясучка. Я считала все это весьма забавным, мне хотелось, чтобы у меня была сетесдальская трясучка. Но однажды мать рассказала мне, что от болезни Хантингтона люди умирают. — Она задумчиво покрутила в руках свою кружку.
— А летом того же года я узнала, что такое смерть.
Харри кивнул военному моряку за соседним столиком и, не дождавшись ответного приветствия, пару раз осторожно кашлянул.
— А ты как, тоже мстительная?
Девушка недоуменно вскинула глаза:
— Что ты имеешь в виду?
Харри пожал плечами:
— Посмотри вокруг. Люди ведь без этого жить не могут. Всеми в этом мире движут два чувства — месть и расплата. И мальчишкой, над которым насмехаются в школе, а он потом вырастает и становится мультимиллионером, и грабителем банков, который считает, что общество его чем-то обделило. Взгляни хотя бы на нас. Пылающее жаждой мести общество, облекающее свои намерения в форму холодного, рационального воздаяния. Вот она — наша с тобой профессия.
— Что ж, вполне возможно, — сказала она, старательно пряча глаза. — Но ведь без наказаний общество попросту не может функционировать.
— Верно, однако тебе не кажется, что здесь не только это? Катарсис. Очищение через месть. Аристотель писал, что ужас и сочувствие, которые пробуждает в человеке трагедия, очищают его душу. Страшная мысль, не находишь? Получается, что через трагедию мести мы утоляем самые сокровенные желания своей души.
— Я не очень-то увлекаюсь философией. — Взяв кружку, девушка сделала большой глоток.
Харри понимающе кивнул:
— Вообще-то я тоже. Это так, для сведения. Ну что, вернемся к нашему делу?
— Сначала плохая новость, — сказала она. — Реконструировать лицо под маской практически не удалось. Только нос и контуры головы.
— А хорошие новости?
— Дама, которую он взял в заложницы на Грёнланнслейрет, считает, что смогла бы узнать голос налетчика. Говорит, он был необычайно высоким, в какой-то момент ей даже показалось, что это женщина.
— Хм. Что-нибудь еще?
— Да. Я побеседовала со служащими спортцентра «САТС» и кое-что проверила. Тронн Гретте пришел туда в половине третьего и ушел около четырех.
— Откуда такая уверенность?
— Когда он пришел, то расплатился за сквош с помощью карточки. Система зафиксировала время платежа — четырнадцать часов тридцать четыре минуты. Помнишь украденную ракетку для сквоша? Естественно, он заявил об этом работникам центра. Та сотрудница, чья смена была в пятницу, записала в журнал, когда именно поступила жалоба. Таким образом, получается, что Гретте покинул спортцентр в шестнадцать часов две минуты.