— М-м. Когда вы меня подняли, от меня разило перегаром?
Она удивилась, как будто такая мысль ей вообще в голову не приходила:
— Нет. Совсем нет. От вас вообще не пахло.
— Ничем?
Она густо покраснела:
— Ничем… особенным.
— Я на лестнице ничего не потерял?
— А что вы могли потерять?
— Мобильный телефон и ключ.
— Какой ключ?
— Вот об этом-то я и хотел у вас спросить.
Она покачала головой:
— Мобильного телефона не было. А ключ я подобрала и положила обратно вам в карман. А почему вы меня об этом спрашиваете?
— Потому что я знаю, кто убил Анну. Просто сначала хотел перепроверить некоторые факты.
Просто сначала хотел перепроверить некоторые факты.
Глава 44
Патрин
На следующий день растаяли последние остатки выпавшего два дня назад снега. На утренней планерке Иварссон подтвердил: продвинуться в расследовании дела Забойщика им легче всего, если он пойдет на очередное ограбление, на что они все надеются. Однако предположение Беате о том, что Забойщик все время сокращает промежутки между ограблениями, к сожалению, не оправдалось. К всеобщему удивлению, Беате не обратила особого внимания на скрытую критику в свой адрес, но уверенно повторила, что Забойщик обязательно предпримет новую попытку и это только вопрос времени.
Вечером того же дня на парковку перед Музеем Мунка въехал полицейский автомобиль. Из машины вышли четверо мужчин — двое в полицейской форме и еще двое в штатском, которые, как могло показаться издалека, шли под руку.
— Извини за меры безопасности, — сказал Харри, показав глазами на наручники. — Но иначе мне бы разрешения на встречу не получить.
Расколь пожал плечами:
— По-моему, Харри, то, что мы скованы одной цепью, больше угнетает тебя, чем меня.
Процессия проследовала через парковку в сторону футбольного поля и жилых вагончиков. Харри знаком велел полицейским подождать их, а потом они с Расколем вошли в вагончик.
Симон уже ждал их. Он поставил на стол бутылку кальвадоса и три стаканчика. Харри покачал головой, расстегнул наручники и присел на диван-кровать.
— Странно снова здесь оказаться?
Расколь не ответил, и Харри дал ему возможность осмотреться. Харри видел, как его взгляд остановился на фотографии двух братьев над кроватью, и ему показалось, что мягкие губы Расколя слегка дрогнули.
— Я обещал вернуться в «Ботсен» до полуночи, так что давай перейдем к делу, — сказал Харри. — Анну убил не Альф Гуннеруд.
Симон бросил взгляд в сторону Расколя, который уставился на Харри.
— И не Арне Албу.
Наступила тишина, и Харри показалось, что шум движения на Финнмарк-гате усилился. Интересно, жалел ли Расколь, что не слышит его, когда ложился спать в камере? Что не слышит звуков с другой постели, не слышит ровного дыхания брата в темноте, не чувствует его запаха? Харри повернулся к Симону:
— Ты можешь оставить нас наедине?
Симон бросил взгляд на Расколя, и тот коротко кивнул. Симон закрыл за собой дверь. Харри сложил руки и поднял взгляд. Глаза у Расколя блестели, точно у него поднялась температура.
— Ты ведь предполагал, что так случится, верно? — тихо спросил Харри. Расколь сложил ладони, по-видимому, желая показать, что спокоен, но побелевшие кончики пальцев говорили об обратном.
— Анна, возможно, читала Сунь-Цзы, — сказал Харри, — и знала, что главный принцип любой войны — обман. Тем не менее она подсказала мне решение, вот только я не смог код разгадать. Она подписывалась так: Се, крестик, em и en. Она даже подсказала мне, что мне следует, чтобы понять значение букв, прочитать их задом наперед, как бы в зеркальном отражении, якобы потому, что так воспринимает их сетчатка глаза.
Расколь закрыл глаза. Казалось, он молится.
— Мать ее была красивая, но сумасбродная. И Анна такая же.
— По-моему, ты давно уже решил анаграмму, — сказал Харри. — Давай посмотрим: С, потом крестик, что означает ciss, то есть до-диез. Потом М и N. А теперь напиши всё буквами, и получится ciss-em-en. И прочти слово с конца: Nemessic. Nemesis. Немезида. Женщина-мститель. Воздает людям согласно их вине. Анна прямо об этом говорила. Это и есть ее шедевр. Благодаря которому ее будут помнить.
Харри сказал все это без всякого торжества в голосе. Просто с утвердительной интонацией. В тесном вагончике, казалось, стало еще теснее.
Просто с утвердительной интонацией. В тесном вагончике, казалось, стало еще теснее.
— Расскажи остальное.
— Да ты сам все можешь додумать.
— Расскажи! — прошипел Расколь.
Харри посмотрел на круглое, полностью запотевшее оконце над столом. Иллюминатор. Космический корабль. Ему вдруг представилось, как он протрет сейчас оконце и выяснится, что они в космосе, два одиноких астронавта, пересекающих туманность «Конская Голова» на борту летящего вагончика. И это было бы не более фантастично, чем история, которую ему предстояло рассказать.
Глава 45
The Art of War [68]
Расколь выпрямился, и Харри начал свой рассказ.
— Летом мой сосед Али Ниязи получил письмо, автор которого сообщал, что жил в этом доме несколько лет назад и вроде бы имеет задолженность по квартплате. Али в домовой книге такой фамилии не нашел и отписал, что поводов для беспокойства у него нет. Фамилия отправителя была Эриксен. Вчера я позвонил Али и попросил его найти то письмо. Оказалось, что отправитель проживал на Соргенфри-гате, семнадцать. Астрид же подтвердила, что летом на почтовом ящике Анны несколько дней висела еще одна табличка с фамилией Эриксен. Зачем ей понадобилось это письмо? Я позвонил в АО «Замки». Им действительно поступал заказ на изготовление дубликата ключа от моей квартиры. Мне переслали все бумаги по факсу. Я сразу же обратил внимание, что заказ сделан за неделю до смерти Анны. Причем заказ был подписан Али, председателем нашего жилтоварищества и ответственным за изготовление дубликатов. Подпись на бланке заказа была подделана бездарно. Как будто бездарная художница пыталась срисовать подпись, к примеру, с присланного ей письма. Но в мастерской подпись сочли подлинной и заказ на изготовление дубликата ключа от квартиры Харри Холе немедленно передали в «Триовинг». Однако Харри Холе должен был сам явиться в мастерскую, предъявить удостоверение личности и оставить расписку о получении дубликата. Он так и сделал. Полагая, что расписался за запасной ключ от квартиры Анны. Помереть можно со смеху, верно?