— Прости, если я тебе настроение испортил.
— Погоди, — неожиданно бодро произнес Харри. — Если он пользуется моим мобильником, значит, мы сможем доказать, что он побывал у Анны после меня.
— Ура! — закричал в трубку Эйстейн. А потом опасливо добавил: — Так, значит, ты все-таки доволен? Алло? Харри?
— Да здесь я. Думаю.
— Думать — это здорово. Продолжай думать, а у меня тут уговор с некой Стеллой. Вернее, с несколькими. Так что, если я хочу успеть на самолет до Осло…
— Ладно, Эйстейн, бывай!
Харри застыл с трубкой в руке, борясь с желанием швырнуть ее в висевшее перед ним зеркало.
Проснувшись утром, он было решил, что разговор с Эйстейном ему приснился. Да он, собственно, и приснился. В шести или семи версиях.
Харри говорил, а Расколь слушал, опустив голову. Он ни разу не шелохнулся и не прервал Харри, рассказывавшего, как они нашли Льва Гретте и каким образом история со злополучным телефоном Харри помешала им собрать улики против убийцы Анны. Когда Харри закончил рассказ, Расколь поднял голову:
— Выходит, ты свое дело закончил, а мое до сих пор не раскрыто.
— Я не считаю, что одно дело мое, а другое — твое. Под свою ответственность…
— Зато я так считаю, Спиуни , — прервал его Расколь. — И организация у меня военная.
— Хм. А что ты имеешь в виду?
Расколь прикрыл глаза:
— Я не рассказывал тебе, Спиуни , как князь царства У поручил Сунь-Цзы обучить своих наложниц военному искусству?
— Да вроде нет.
Расколь улыбнулся:
— Сунь-Цзы был умен, и поначалу он четко и доходчиво объяснил женщинам, какие команды им придется выполнять в походном строю. Но когда загрохотали барабаны, женщины остались на месте, кто-то из них хихикал, кто-то смеялся. «Если подчиненные не понимают команды, виноват генерал», — сказал Сунь-Цзы и повторил урок. Но когда он скомандовал «Марш!», повторилось то же, что и в первый раз. «Когда подчиненные понимают команды, но не исполняют их, виноваты командиры», — сказал Сунь-Цзы и приказал своим людям вывести из строя двух старших жен. И обезглавить их на глазах у остальных насмерть перепуганных женщин. Услышав о казни двух своих фавориток, князь занемог и пролежал в постели несколько дней. А выздоровев, назначил Сунь-Цзы командующим всеми войсками. — Расколь снова открыл глаза. — Ну и чему, по-твоему, учит эта история, Спиуни ?
Харри промолчал.
— А учит она нас тому, что в военной организации все основано на железной логике и нерушимой последовательности действий. Не будешь последовательным — окажешься у разбитого корыта с группой хихикающих наложниц. Когда ты попросил у меня еще сорок тысяч крон, я дал тебе их, потому что поверил в историю с фотографией в туфле Анны. Анна ведь цыганка. А когда цыгане кочуют, они всегда оставляют патрин, своего рода упредительные знаки на развилках дорог. Это может быть красная тряпка на ветке дерева или, к примеру, кость с зарубкой, и каждая из этих вещей символизирует то или иное событие. Скажем, фотография означает, что кто-то умер. Или скоро умрет. Ты об этом знать не мог, поэтому я и поверил, что твой рассказ правдив. — Расколь положил руки на стол ладонями вверх. — Но человек, который лишил жизни дочь моего брата, на свободе. И вот теперь я смотрю на тебя, а вижу перед собой хихикающую наложницу, Спиуни . Нерушимая последовательность действий. Назови мне его имя, Спиуни .
Харри перевел дыхание. Два слова, четыре слога. Если б он сам раскрыл преступление, сколько получил бы Албу? Преднамеренное убийство на почве ревности — девять лет. И через шесть вышел бы на свободу. А последствия для самого Харри? Расследование наверняка показало бы, что Харри, находясь при исполнении служебных обязанностей, скрыл правду, чтобы подозрение не пало на него самого. И тогда ему осталось бы только одно — застрелиться. Два слова. Четыре слога. Произнеси их Харри — и конец всем его печалям. Расплачиваться пришлось бы Албу.
Харри ответил односложно.
Расколь кивнул и печально взглянул на Харри:
— Я боялся, что именно так ты и ответишь. Ты не оставляешь мне выбора, Спиуни . Ты помнишь, что я сказал, когда ты спросил, почему я тебе доверяю?
Харри кивнул.
— Каждый из нас живет ради кого-то или чего-то, верно, Спиуни ? И этого мы можем лишиться. Число триста шестнадцать тебе что-нибудь говорит?
Харри не ответил.
Число триста шестнадцать тебе что-нибудь говорит?
Харри не ответил.
— Что ж, могу сообщить, что это номер комнаты в московской гостинице «Международная». Дежурную по этажу, на котором находится номер, зовут Ольга. Ей скоро на пенсию, и она мечтает о длительном отпуске на Черном море. На этаж ведут две лестницы, можно и на лифте подняться. Кстати, там еще и служебный лифт есть. А в номере две отдельно стоящие кровати.
Харри сглотнул.
Расколь опустил лоб на ладони:
— Ребенок спит на той, что стоит ближе к окну.
Харри подошел к двери и изо всех сил ударил по ней кулаком. Эхо удара раскатилось по коридору. Он все стучал и стучал. Пока не услышал звук поворачиваемого в замке ключа.
Глава 30
Виброзвонок
— Сорри, но раньше подъехать не мог, — повинился Эйстейн, когда Харри сел к нему в машину у киоска «Фрукты и табак Элмера».