Дэвид зашатался под тяжестью вещевого мешка и сбросил его на землю. Мешок был слишком тяжел для восьмилетнего — почти девятилетнего — мальчика. Он потащил мешок за собой, глядя на витрины магазинов и спрашивая себя, где он находился и как сюда попал. Потом сел на скамейку, огляделся и стал смотреть на играющих детей. Ему хотелось поиграть с ними. Дэвид встал, снова потащил мешок за собой, но он был таким тяжелым, что Дэвид просто оставил его и пошел дальше.
Войдя в военный магазин, Дэвид увидел там сирены. Он взял большой пластиковый пузырь и нажал на выключатель — сирена завыла, внутри нее загорелась проблесковая красная лампочка. Испугавшись, Дэвид бросил пузырь и выбежал из магазина, повалив при этом велосипед продавца мороженого и поцарапав себе локоть. Он бежал все дальше и дальше.
Увидев, что никто за ним не гонится, Дэвид остановился и спокойно пошел дальше, не зная, как ему вернуться домой. Наверное, Дороти уже беспокоится о нем.
Он проголодался, и особенно хотелось мороженого. Если бы встретить полицейского, можно было бы спросить, как добраться до дома. Артур всегда говорил, что если он заблудится, то должен попросить помощи у полицейского…
Аллен заморгал глазами.
Он купил мороженое на палочке и уже отходил от продавца, развертывая покупку, но тут увидел, что на него смотрит маленькая девочка с грязным личиком.
— Господи Иисусе! — воскликнул он, протягивая мороженое девочке. У него была слабость к детям, особенно к детям с большими голодными глазами.
Потом он вернулся к продавцу мороженого.
— Дайте мне еще одно.
— Мальчик, ты, наверное, голоден.
— Заткнитесь и дайте мне мороженое.
Поедая на ходу мороженое, он смотрел на большие здания города, думая, что находится в Чикаго. Потом сел на автобус и поехал из города. Он знал, что сегодня уже слишком поздно ехать в аэропорт О'Хара. Он должен будет провести эту ночь здесь, в Чикаго, а утром улететь в Коламбус.
Вдруг Аллен увидел на одном из зданий световое электронное табло: 5 мая, температура 68 °F. 5 мая? Аллен вынул кошелек и проверил его содержимое. Около пятисот долларов — выходное пособие. Дата увольнения — 1 мая. Билет на самолет из Чикаго до Коламбуса тоже на 1 мая. Что за черт? Значит, он бродит по Чикаго уже четыре дня, даже не зная об этом. А где его вещевой мешок? И в желудке пусто. Он посмотрел на свою синюю форму. Форма была грязная — на локтях дыры, на левой руке царапины.
Ладно. Как бы то ни было, надо поесть, где-то переночевать и утром лететь обратно в Коламбус. Аллен с жадностью съел пару гамбургеров, нашел ночлежку и переночевал за девять долларов.
На следующее утро он взял такси и попросил шофера доставить его в аэропорт.
— Ла Гуардиа?
Аллен отрицательно покачал головой. Он не знал, что в Чикаго есть аэропорт Ла Гуардиа.
— Не-а, в другой, большой.
Весь путь до аэропорта он пытался понять, что случилось. Он закрыл глаза и постарался связаться с Артуром. Ничего. Рейджен? Нигде нет. Значит, опять началось.
В аэропорту он подошел к стойке «Юнайтед эйрлайнс» и протянул свой билет.
— Когда я смогу вылететь отсюда? — спросил он.
— Когда я смогу вылететь отсюда? — спросил он. Клерк посмотрела на билет, потом на него.
— Этот билет на рейс из Чикаго до Коламбуса. Вы не можете лететь отсюда в Огайо по этому билету.
— О чем это вы?
— О Чикаго, — объяснила она.
— Да? Ну и что?
Подошел старший клерк и проверил билет. Аллен не понимал, в чем проблема.
— Моряк, с вами все в порядке? — спросил клерк. — Вы не можете по этому билету лететь из Нью-Йорка в Коламбус.
Аллен потер небритую щеку.
— Это Нью-Йорк?
— Именно, аэропорт Кеннеди.
— О господи!
Аллен глубоко вдохнул и быстро заговорил:
— Послушайте, здесь какая-то ошибка. Видите ли, я был уволен из армии. — Он вынул свои бумаги. — Сел не на тот самолет, понимаете? Я думал, что он летит в Коламбус. Наверное, кто-нибудь подмешал мне что-то в кофе, потому что я был без сознания, и когда очнулся, то оказался здесь, в Нью-Йорке. Я оставил в самолете все мои вещи. Вы должны что-то сделать. Это вина авиакомпании.
— Вам надо будет доплатить, чтобы поменять билет, — сказала женщина.
— Позвоните в штаб флота в Грейт-Лейкс, — потребовал Аллен. — Это они должны были доставить меня в Коламбус. Заставьте их доплатить за билет. Я хочу сказать, что военнослужащий, отпущенный домой, имеет право на проезд, и не следует мешать ему. Возьмите трубку и позвоните!
Женщина за стойкой поглядела на него и сказала:
— Хорошо. Подождите здесь, а я посмотрю, что можно сделать для военнослужащего.
— Где мужской туалет? — спросил Аллен. Женщина показала, и Аллен быстро прошел туда.
Увидев, что внутри никого нет, он схватил рулон туалетной бумаги и швырнул его через все помещение.
— Черт! Черт! Черт! — кричал он. — Пошли они все, я больше не могу этого выносить!
Успокоившись, Аллен вымыл лицо, зачесал назад волосы и надел свою белую пилотку под элегантным углом, чтобы предстать перед людьми у билетной стойки.
— Вам повезло, — сказала женщина. — Проблема решена. Я выпишу новый билет, полетите следующим рейсом. Вылет через два часа.
Во время полета вКоламбус Аллен досадовал, что пять дней пробыл в Нью-Йорке, ничего так и не увидев, кроме салона такси и международного аэропорта Кеннеди. Он понятия не имел, как очутился здесь, кто украл время и что случилось. Интересно, узнает ли он когда-нибудь? В автобусе до Ланкастера он устроился сзади, чтобы подремать, и пробормотал, надеясь, что Артур или Рей-джен услышат: «Как пить дать, кто-то втиснулся».