— Кто же эти другие люди?
— Их много. Я всех не знаю. Теперь я знаю некоторых из них, но не всех. Ой! — Он внезапно замолчал.
— В чем дело?
— Я назвал имя Артура. Теперь уж точно мне попадет за то, что я выдал секрет.
— Все хорошо, Дэвид. Я же обещала, что никому не скажу.
Он съежился на стуле:
— Я не могу больше говорить. Мне страшно.
— Ладно, Дэвид. На сегодня достаточно. Но завтра я снова приду, и мы еще поговорим с тобой.
Выйдя из окружной тюрьмы, Дороти Тернер остановилась и плотнее запахнула пальто, спасаясь от холодного ветра. Она была готова к встрече с молодым уголовником, который прикидывается безумным, чтобы избежать наказания, но не ожидала ничего подобного.
• 2 •
На следующий день, войдя в комнату для бесед, Дороти Тернер заметила что-то новое в выражении лица Миллигана. Он избегал ее взгляда и сидел на стуле с поднятыми коленями, играя со своими ботинками. Дороти спросила его о самочувствии.
Миллиган ответил не сразу, он оглядывался по сторонам и время от времени бросал взгляд на Дороти, как будто не узнавая ее. Потом потряс головой и заговорил как подросток — уроженец Лондона, говорящий на кокни.
— Шумно очень, — сказал он. — Вы все шумите. Чего у вас тут делается?
— Твоя речь звучит смешно, Дэвид. Что это за акцент?
Его взгляд стал шаловливым.
— А я не Дэвид. Я Кристофер.
— Тогда где же Дэвид?
— Дэвид плохо себя ведет.
— О чем ты говоришь?
— Ну, другие ужас как разозлились, потому что он рассказал.
— Объясни мне, пожалуйста.
— Не буду! А то влетит, как Дэвиду.
— За что его наказали? — спросила она, нахмурясь.
— Он рассказал, говорю же.
— Что рассказал?
— Сами знаете что. Секрет.
— Ну хорошо. Расскажи мне немножко о себе, Кристофер. Сколько тебе лет?
— Тринадцать.
— И чем ты любишь заниматься?
— На барабане немного играю, но лучше всего на губной гармонике.
— Откуда ты?
— Из Англии.
— У тебя есть братья или сестры?
— Только Кристин. Ей три года.
Дороти внимательно следила за лицом Кристофера, когда тот говорил на кокни. Он был открытым, искренним, счастливым и очень отличался от человека, с которым она беседовала накануне. Должно быть, Миллиган невероятно хороший актер.
• 3 •
4 февраля, в свой третий визит, Дороти Тернер заметила, что молодой человек, вошедший в комнату, держится совсем по-другому. Он небрежно сел, откинулся на спинку стула и высокомерно взглянул на нее.
— Как ты сегодня себя чувствуешь? — спросила она, почти боясь услышать ответ.
Он пожал плечами:
— Нормально.
— Скажи, пожалуйста, как дела у Дэвида и Кристофера?
Он нахмурился и в упор посмотрел на нее.
— Слушайте, леди, я не знаю, кто вы такая.
— Слушайте, леди, я не знаю, кто вы такая.
— Я здесь, чтобы помочь тебе. Мы должны поговорить о том, что происходит.
— Черт, да я понятия не имею, что происходит!
— Разве ты не помнишь, как позавчера разговаривал со мной?
— Разговаривал? Да я никогда в жизни вас не видел!
— Ты можешь сказать, как тебя зовут?
— Томми.
— А фамилия?
— Просто Томми.
— Сколько тебе лет?
— Шестнадцать.
— Расскажи мне немножко о себе.
— Леди, я не разговариваю с чужими. Не лезьте ко мне.
В течение следующих пятнадцати минут Дороти Тернер пыталась разговорить его, но Томми оставался замкнутым. Выйдя из здания тюрьмы, она немного постояла на Фронт-стрит, думая о Кристофере и о своем обещании Дэвиду никогда не выдавать секрета. Она разрывалась между своим обещанием и пониманием того, что адвокаты Миллигана должны знать об этом. Позже доктор Тернер позвонила в адвокатуру и попросила к телефону Джуди Стивенсон.
— Послушайте, — сказала она, когда Стивенсон взяла трубку, — в данный момент я не могу говорить с вами об этом, но если вы не читали книгу «Сивилла», достаньте и прочитайте ее.
Удивившись звонку Тернер, Джуди в тот же вечер купила книгу и принялась за чтение. Поняв, о чем идет речь, она долго лежала в постели, глядя в потолок и думая: «Ну и ну! Множественная личность? Неужели Тернер намекала мне на это?» Она представила себе Миллигана, дрожавшего при опознании; вспоминала другие случаи, когда он был разговорчив, жестикулировал, шутил. Она всегда объясняла изменения в его поведении депрессией. А теперь вдруг вспомнила, что сержант Уиллис рассказал ей, как Миллиган выскользнул из смирительной рубашки, а доктор Расе Хилл говорил о нечеловеческой силе, которую временами демонстрировал заключенный. В ее голове вдруг зазвучал голос Миллигана: «Я не помню того, что, по их словам, сделал. Я ничего не знаю».
Джуди хотела разбудить мужа и поговорить с ним об этом, но знала, что скажет Эл. Она знала, что сказал бы любой человек, если бы она попыталась рассказать ему, о чем она сейчас думает. За три года работы адвокатом она ни разу не сталкивалась с клиентом, подобным Миллигану. Джуди решила пока ничего не говорить и Гэри. Она должна сначала проверить все сама.
На следующее утро она позвонила Дороти Тернер:
— Послушайте, — сказала Джуди, — тот Миллиган, с которым я встречалась и разговаривала в последние несколько недель, иногда вел себя странно. Настроение его резко менялось. Он импульсивный. Но я не заметила настолько значительных различий, которые привели бы меня к выводу, что это похоже на случай, описанный в «Сивилле».