Нас встретили на въезде — и встретили недружелюбно. Десятка два черных, усиленных примерно таким же количеством местных охранников с топориками. Возглавлял эту маленькую армию целый Маххаим. Правда, без ящера.
— Тварь — живьем! — громко скомандовал я. — Черных — крокодилам. С остальными — по обстоятельствам.
И мы атаковали.
Нас было меньше, но уже через минуту мы исправили эту несообразность.
Дистанционное оружие — страшная вещь в мире, где не знают ни щитов, ни доспехов.
Черные стойко приняли удар. Ополченцы с топориками благоразумно отступили, едва увидели Лакомку с Мишкой.
Маххаим мог бы удрать вместе с ними, но опрометчиво принял бой — и пал наземь, смятый превосходящими силами: сначала я врезал ему по мозгам, потом Мишка — по загривку.
Так мы и вошли в город: забрызганные кровью маххаимовских гвардейцев и с посрамленным оборотнем, свисающим из пасти Мишки.
Надо ли говорить, что не прошло и получаса, как совет старейшин данного населенного пункта выказал нам подобающий почет и уважение.
Предоставив Михаилу (при поддержке нескольких «десятиногов» и, главное, Лакомки) искать угодивших в неволю колонистов, я с остальной братией занялся пленным Маххаим.
Взять тварь живьем — это полдела. А вот как удержать?
Оборотень — он и есть оборотень. У него даже кости удлиняются и сокращаются по желанию. Не говоря уже о мышцах. Вязать? Бесполезно. Заковать? Аналогично. Можно в клетку посадить, так ведь клетку еще сделать надо. Да и удержит ли клетка? Разве что ее целиком из бронзы изготовить. Этакий бронзовый ящик с дырками. Вряд ли мне удастся удержать Маххаим достаточное время, чтобы отлить из бронзы подобную штуковину.
И потом, кто даст мне гарантии, что тварь не просочится через прутья? Хотя нет, это вряд ли. Насколько мне известно, превращение всегда идет по одной схеме: из человекообразного монстра в монстра зверообразного. И наоборот. Следовательно… Следовательно… Кажется, я знаю, как зафиксировать монстра.
Глава тридцать восьмая
Оборотная сторона истины
Через час все было готово. Неподалеку от города нашлось подходящее толстенное дерево с твердой корой. Четыре зазубренных гвоздя с могучими шляпками шириной в тигриную лапу были позаимствованы и у местных кузнецов. Вбитые между костями голеней и костями предплечий (вернее, костями задних и передних лап), эти бронзовые гвоздики жестко фиксировали тварь, распятую на неохватном древесном стволе.
Вбитые между костями голеней и костями предплечий (вернее, костями задних и передних лап), эти бронзовые гвоздики жестко фиксировали тварь, распятую на неохватном древесном стволе. Вытащить такие гвоздики я бы не взялся. Это, пожалуй, даже моему гризли не под силу. Освободить оборотня можно было, только перерубив ему кости. Оставалось экспериментально выяснить, как далеко простираются способности твари по трансформации собственного скелета.
Закончив дело, я отослал всех, оставив только Мишку. Его ментальная атака оборотня пробить не могла.
Как только все отошли достаточно далеко, я отпустил тварь.
Маххаим забился, как пришпиленная муха. По чудовищному телу волнами прокатывались изменения: удлинялись и сокращались конечности, нарастали и опадали мышцы, шкура стремительно покрывалась шерстью — и через полминуты вновь становилась голой. Превращения морды-лица вообще описать было невозможно.
Словом, оборотень показал себя во всей красе. Вернее, во всей мерзости. Волны безумной ярости, вспышки Тьмы (если можно так выразиться), ментальные выбросы, мощные, но хаотические…
Чудовищная пляска на бронзовых гвоздях длилась почти четверть часа. За это время состояние твари постепенно смещалось от ярости и безумной агрессии к слабости, страху и вполне осознанному пониманию собственной беспомощности. Разъять кости Маххаим оказалось не под силу.
Когда я увидел, что оборотень принимает человекоподобную ипостась, то понял, что пациент готов в диалогу. Тварь признала мою силу и инстинктивно приняла форму, более близкую к моей — и менее пригодную к драке.
Но расслабляться не следовало. Дай монстру шанс — и он меня тут же прикончит. Ментальная сила твари осталась при ней. Пропусти я удар в фехтовальном поединке разумов — и тварь преспокойно велит мне вложить голову ей в пасть.
— Хочешь, чтобы я оставил тебя в живых? — осведомился я, останавливаясь на безопасной дистанции, то есть примерно в метре от дерева.
Тварь хотела. Очень хотела.
Я ощутил этот могучий всплеск раньше, чем она открыла зубастый ротик и сообщила:
— Тебе не спастись, чужой! Убирайся туда, откуда пришел!
Неправильный ответ.
— От чужого слышу!
Интуиция не подвела. Попал. Рожа у монстра перекосилась, поперек лба пролегли морщины. Это он так задумался.
— Бог создал Землю, — произнес я негромко. — Эту — тоже. И еще он создал людей. По образу и подобию. Чтобы жили на Земле. А ты, насколько я вижу, не человек. Ну и кто ты?
— Я — Маххаим.
Этакое значимое слово. Врожденное величие и безграничное превосходство. Нечто, происходящее непосредственно от Владыки мира. Что-то вроде этого. Что подразумевала тварь под «Владыкой мира» я не ведал. И ведать не хотел. Не стошнило бы.