Марфа принесла дурные вести. За нами вверх по реке идут две лодки, полные людей.
За нами вверх по реке идут две лодки, полные людей. Лодки идут под парусами и на веслах. Вряд ли это мирные путешественники.
Я прикинул расстояние — и решил, что у нас есть максимум двое суток. Подозреваю: отдых кончился.
Угадал. Мне стало не до отдыха. Река сузилась метров до трехсот. Течение, соответственно, ускорилось. Я старался держаться поближе к берегу, где оно было не таким сильным, и очень надеялся, что легкость моей лодочки хоть как-то компенсирует преимущество многовесельных экипажей.
Периодически я гонял Марфу проверить, как далеко от нас преследователи. Утешительного мало. Расстояние между нами сокращалось, причем быстрее, чем я ожидал. Если ничего не изменится, завтра к вечеру нас догонят.
Не то чтобы я боялся… Моя боевая группа была способна ящера завалить, не то что десятка три местных жителей. Даже если они не падут ниц перед «Маххаим». Но убивать людей — нехорошо. А если придется — самолично, то время, когда я вновь обрету силу Мастера, уплывет совсем уж в далекое будущее.
Словом, греб я до темноты.
Но устал не так зверски, как вчера. Тело адаптировалось к нагрузкам.
Лакомка предложила: не сходить ли ей ночью на разведку?
До лагеря преследователей было километров семь-восемь. Я не разрешил. Такая пробежка по джунглям ее измотает.
Ночью к нам на огонек приплыла семейка местных крокодилов: мерзких тварей метра по два-три длиной. Самый наглый попытался схитить Ванду, но Мишка был начеку и пришиб наглую рептилию. Потом, раньше чем я успел ему запретить, полез в воду и выпотрошил еще одну. Остальные смылись, но вскоре вернулись и устроили неподалеку безобразную драку за скинутые в реку тушки сородичей. Заснуть под такой бедлам было невозможно, к счастью, до рассвета оставалось не больше часа, так что мы с Вандой позавтракали и отчалили от берега едва посветлело небо. Даже раньше, чем задул попутный ветерок.
Это нас спасло.
Не успели мы отойти и на сотню метров от стоянки, как из джунглей вывалила целая толпа. Очень недружелюбно настроенная толпа. Услышав позади яростные вопли, я перестал грести и оглянулся. Человек тридцать, потрясая копьями, недовольно орали нам вслед. Я их отчасти понимал. Наверняка перли всю ночь, рассчитывая накрыть меня, тепленького, с первыми лучами солнышка.
Несмотря на ночной марш-бросок выглядели туземные парни довольно бодро. Некоторые даже припустили вдоль берега, надеясь, наверное, сократить расстояние до копейного броска. По мокрым корням они прыгали очень ловко, но в воду не совались. Наши ночные визитеры при их появлении продемонстрировали нехорошее оживление. Видно, убитые Мишкой рептилии оказались недостаточно упитанными.
Я сделал знак прячущимся в зарослях Мишке и Лакомке, чтоб не показывались и никого не трогали, а сам спустил парус, притабанил, позволяя лодке чуток подрейфовать обратно, и попытался вычленить лидера.
Им оказался кучерявый крепыш, прикинутый точь-в-точь как «таможенники» на рынке. То есть с двумя топориками, но без копья.
— Эй, ты, иди сюда! — крикнул он, махнув рукой.
— Зачем? — поинтересовался я с невинным видом.
— Я сказал: иди сюда!
Нет, так у нас разговора не выйдет.
— Давай лучше ты — сюда! — сделал я встречное предложение.
То-то крокодильчики порадуются.
Тут один из его подчиненных не выдержал и метнул копье. Возможно, он хотел попасть в меня. Точно сказать трудно, потому что копье не пролетело и двух третей дистанции.
Я подплыл поближе и подобрал копье. Осмотрел и выбросил. Баланс у оружия был никудышный. Да и древко кривовато. Лидер хрюкнул что-то решительное, и сразу трое копейщиков решили посоревноваться в меткости.
Лучше бы они камнями кидались. Между нами было метров тридцать пять, но только одно копье долетело до меня.
Я его поймал и решил оставить себе.
— Не любите вы меня, — сообщил я крепышу. — Уйду я от вас.
И поднял парус.
Лодка заскользила вверх по реке.
Несколько самых азартных копейщиков устремились вдоль берега, решив посоревноваться со мной в скорости.
Лодка моя шла не так уж быстро, однако бег по манграм — очень непростая задача.
Крепыш гортанным воплем вернул назад проворных подчиненных, сел на пенек и, надо полагать, приготовился дожидаться подхода флотилии.
У меня такого намерения не было, поэтому я поплыл дальше.
И только после этого обратил внимание на свою спутницу. Проклятие! Она была перепугана до смерти.
— Я думала: ты хочешь им сдаться, — пробормотала она.
— Сдаться?! С чего ты взяла?
— Ты поплыл к ним.
— Ну да, — согласился я. — Подумывал научить их хорошим манерам. Но потом передумал. Слишком уж они дикие.
— Они очень жестоки, — сообщила мне Ванда.
Потрясающая новость.
— Они бы тебя съели, а меня опять сделали рабыней.
— Девочка моя… — Я закрепил руль, присел рядом, взял ее лицо в ладони, заглянул в глаза: — Запомни! Чтобы меня скушать, хорошего аппетита недостаточно. Если бы я пожелал, эти плохие мальчики никогда не вернулись бы к мамам и бабушкам.
— Ты не справился бы со всеми! — вынесла вердикт эта упрямая женщина.
Готов поклясться, что до Исхода она сама была бабушкой. И, возможно, тещей.