Удивительно. Крепкий мужик, четыре жены, полторы дюжины деток, морда сурового вояки, да и характер такой же — и такая детская прямолинейность.
Крепкий мужик, четыре жены, полторы дюжины деток, морда сурового вояки, да и характер такой же — и такая детская прямолинейность.
— Рядом, — сказал я. — Поблизости. И Маххаим, и мой большой зверь. И мудрая птица.
Это было правильное решение.
В джунглях мои друзья не пропадут, а в случае необходимости я смогу их позвать.
Да-да. После боя с динозавром, наверное, от острого напряжения, во мне проклюнулся крохотный росток былой силы. Этакая зеленая точка. Искорка прежней телепатической силы. Совсем ничтожная, но… Достаточная, чтобы позвать Лакомку. Где бы она в этот момент ни находилась, поскольку для такого Зова расстояние не имеет значения.
— Маххаим так хочет? — спросил Меченая Рыба.
— Маххаим так хочет, — подтвердил я, и на этом разговор закончился.
Еще трое аборигенов взяли с собой девушку. Насколько я мог понять: то ли на продажу, то ли замуж отдать. А может, и то и другое. В здешних брачных обрядах я пока не разбирался.
Замуж там или нет, но целомудренностью в нашей лодке даже и не пахло. Рыба и его спутники, не стесняясь ни меня, ни друг друга, весьма активно использовали соплеменницу по прямому назначению. Предлагали и мне, но я отказался. Гормоны гормонами, но в некоторых случаях я довольно брезглив.
Вода в реке была желто-зеленая, неторопливая. Но это — ближе к устью. А чем выше мы поднимались, тем быстрее было течение.
Идти вверх было бы непросто, если бы с рассвета и до полудня со стороны моря не дул ровный и довольно сильный ветер. Так что полдня мы плыли, а потом вставали у берега и устраивали привал на каком-нибудь свободном от мангров участке. Там же, на берегу и ночевали.
Костров ночью не жгли, хотя зверья в джунглях было немерено. В том числе и зверья хищного и опасного. Не динозавров, конечно, но опасных тварей хватало. Я замечал следы лап, не уступающих размерами львиным. А зверюгу размером с матерого ягуара я видел собственными глазами. Хищная кошка стояла на мангровой «циновке» и задумчиво глядела на проплывающую лодку.
Мои спутники хищников игнорировали. Когда я спросил об этом Меченую Рыбу, тот пожал плечами и сказал, что еды вокруг и так много, так что на людей хищники нападают очень редко. Поблизости от селений их немного. Потому что истыкать копьями такую зубастую тварь — отличная тренировка для охотников. Так что умные и матерые звери знают, где начинается человеческая территория, а молодые и глупые долго не живут.
Если зайти поглубже в лес, то опасность возрастет. Но на группу из нескольких мужчин с копьями даже в джунглях вряд ли кто-то покусится. Вот за девчонкой стоит присматривать. Ее слопать могут запросто.
Раз в два-три дня мы проходили мимо селений, немногим отличавшихся от родного поселка Меченой Рыбы. Такие же круглые хижины, такие же сплетенные из тростника лодки. И люди в них жили явно того же племени.
В некоторых селениях (Рыба выбирал их по неизвестным мне факторам) мы останавливались на ночлег. Аборигены тут же устраивали маленький праздник с обильным питием пальмовой бражки, песнями, плясками и театральным представлением.
Представление устраивал Меченая Рыба. Сначало демонстрировалось динозаврье яйцо. Потом глава охотников в лицах изображал, как оно добывалось. Особенно ему удавалась роль хищного динозавра.
Речные жители дивились и восхищались храбростью морских аниф.
Меня Меченая Рыба представлял как бывшего слугу Маххаим. Ко мне тут же проникались уважением. Иногда (после обильных возлияний) меня спрашивали, почему я такой бледный.
Я с важностью молчал, поскольку сказать мне было нечего. Мои светлые волосы здесь были в диковинку, но, по-моему, аборигены считали их просто седыми. А что касается загара, то, по моему мнению, я был ненамного светлее местных жителей. Наверное, все-таки светлее, раз спрашивали. По-моему, меня побаивались. Примерно так в моем мире относились к людям серьезным, но малость спятившим. Меня такое отношение устраивало. Но заставляло теряться в догадках по поводу этих самых Маххаим. Ладно, со временем все выяснится.
Ночевать в селениях мы не оставались никогда.
— Яйцо, — после первого «праздника» пояснил Меченая Рыба. — Ночью они попробовали бы нас убить.
Я усомнился: такие с виду милые и мирные люди.
— Это яйцо, — повторил Меченая Рыба. — Я на их месте сделал бы так же.
Что ж, как я понял — жизнь отдельного человека ценилась здесь не очень дорого.
Жизнь рода — другое дело. Добывали яйца только очень храбрые и очень умелые охотники. В роду Меченой Рыбы это искусство передавалось из поколения в поколение. На Землю Динозавров ходили многие аниф, но большая часть походов оканчивалась ничем. И охотники за яйцами очень редко умирали своей смертью. Отца Меченой Рыбы убил ящер. И обоих его дедов. Сам Меченая Рыба получил свой замечательный шрам и свое нынешнее прозвище, когда динозавр зацепил его лапой. Парню повезло. Он вывернулся, сумел нырнуть в реку и спрятаться под водой. В тот раз они не добыли ни одного яйца, зато потеряли восьмерых. Всего же за свою жизнь Меченая Рыба участвовал более чем в двадцати походах. Но очень редко когда удавалось добыть больше одного яйца. Куда чаще охотники возвращались ни с чем и потеряв половину отряда.