Глава двадцать седьмая
Насыщенная жизнь первобытного общества
Через две недели я обследовал собственный организм и решил, что пора двигаться.
Но Ванда неожиданно воспротивилась.
— Скажи мне, Володя, куда мы все время бежим? А главное — зачем?
— Не понял? — удивился я. — Что значит — куда и зачем?
— То и значит. Почему бы нам не остаться здесь, с этими милыми дикарями? Они нас уважают. С твоими животными (меня покоробило, но — смолчал!) мы здесь в полной безопасности. Почему бы не подождать, пока твои способности восстановятся, а потом убраться с этой планеты?
— Куда именно? — поинтересовался я.
— Как — куда? — теперь удивилась Ванда. — Домой, конечно! Ты же — Мастер Исхода!
— А как же ваша колония? Люди, с которыми ты ушла в Исход? Что будет с ними?
— Откуда я знаю? — Ванда пожала шоколадными плечиками. — Наверняка большинства уже нет в живых, а остальные… Интересно, как ты их найдешь? Ты и на меня-то наткнулся случайно. Чистое везение, что нам удалось сбежать. Второй раз такое уже не получится. В конце концов, почему мы должны о них заботиться? Они взрослые люди и сами выбрали свою судьбу, когда ушли в Исход.
— Может, и так, — не стал я спорить. — Но ты забыла, зачем пришел на эту Землю я. Мой долг — помочь колонии. И разобраться, как и почему погиб ваш Пророк.
— Мальчик мой, — выпятив нижнюю губу надменно произнесла Ванда, — что ты знаешь о долге?
Надо же! Всего две недели в покое и относительной безопасности — и у нас уже такое самомнение.
— Девочка моя, скажи, пожалуйста, сколько лет тебе было, когда ты ушла в Исход? — осведомился я.
— Достаточно, чтобы разбираться в жизни получше тебя!
Ух ты, какие мы важные!
— Жаль, что у меня нет зеркала, — я усмехнулся.
— При чем тут зеркало?
— Чтобы ты увидела свою юную мордашку и вспомнила, что внешность может быть обманчива. Угадай, моя прелесть, сколько Земель должен сменить Мастер Исхода, прежде чем ему предложат дело вроде моего? Так что насчет опыта ты ошибаешься. Но у тебя есть полное право не следовать за мной. Ты — взрослый человек, а я не твой Пророк. Хочешь остаться здесь, с этими милыми дикарями — оставайся. Хотя должен тебя предупредить: когда я с моими животными покину это безопасное место, его обитатели могут показаться тебе далеко не такими милыми. Если ты обратила внимание, бездельников среди них нет. И вряд ли они станут тебя кормить задаром. Убить они тебя, конечно, не убьют, но замуж выдадут, это точно. Скорее всего — за сына здешнего вождя. По-моему, ты ему приглянулась. Да и он тебе, как мне кажется, не противен.
— Симпатичный мальчик, — согласилась Ванда. — А ты что, ревнуешь? Вот уж не думала, что у нас с тобой романтические отношения.
— Никакой романтики, — подтвердил я. — Исключительно оздоровительный секс.
— Ты не обижайся, — Ванда положила руки мне на плечи, заглянула в глаза, заплескала ресницами, сделала губки бантиком. — Ты очень хороший. И в сексе, и вообще…
— Ты — тоже, — сказал я и погладил ее по голове. — Но если у тебя нет желания провести свою вторую жизнь среди этих милых дикарей, тебе придется пойти со мной. Потому что выбора у тебя нет.
— Но если у тебя нет желания провести свою вторую жизнь среди этих милых дикарей, тебе придется пойти со мной. Потому что выбора у тебя нет.
— Как нет? — Она даже отстранилась. — А Исход? Ты же Мастер? Насколько я знаю, тебе требуется около двух лет, чтобы восстановить свои силы, но два года вполне можно пожить и здесь.
— Можно, — согласился я. — Допустим, ты меня убедила. Мы остались здесь на два года. А потом?
— Потом мы вернемся домой, я же сказала!
— Потом я вернусь домой, — поправил я свою многоопытную подружку. — А ты останешься здесь.
— Почему? Неужели ты меня бросишь? — возмутилась Ванда.
— Нет, это ты меня бросишь.
Некоторое время я с удовольствием наблюдал за ее ошарашенным личиком, потом великодушно пояснил:
— Я — Мастер. Но не Пророк. По крайней мере — не твой Пророк. И увести тебя в Исход я не смогу.
— Почему ты так решил?
— Потому что, будь я твоим Пророком, ты бы ни на секунду не усомнилась в том, что все, что я делаю, — правильно. Или ты забыла, как ушла вместе с Шу Дамом? Так попробуй вспомнить.
Ванда задумалась… Потом нехотя кивнула:
— Ты, наверное, прав. Шу Дам — особенный, он такой…
— Он был таким, — жестко произнес я. — Теперь он, скорее всего, мертв (нет смысла скрывать очевидное), а я — не он. Поэтому тебе стоит привыкнуть к тому, что домой ты не вернешься. Никогда.
Алые губки молоденькой девушки задрожали… Но под внешностью юной красотки скрывалась матерая, битая жизнью тетка. Она справилась.
— Ты уверен, что наш Пророк мертв? — тусклым голосом спросила Ванда.
— Теперь — да, — пришлось соврать мне. — Будь он жив, я бы это почувствовал. Ну так что ты решила?
Больше она не колебалась:
— Я пойду за тобой, куда ты скажешь. И буду делать всё, что ты скажешь. Я буду очень стараться — и тогда, может быть, ты станешь моим Пророком.
«Это вряд ли», — подумал я.
Если бы Любовь или Веру можно было обрести одним лишь правильным и разумным поведением, насколько лучше стал бы мир. Но разочаровывать подружку не стал. В конце концов, на этой Земле она — самое близкое мне существо. После моих зверей, разумеется.