Он затаил дыхание.
Отмочить шуточку: «Это мой Пульчинелло в жестянке летит!»? А вдруг это и впрямь Пульчинелло? Когда у нас завтрак по террафимскому времени? Захотелось «овощу» кушенькать, послал он мудрую Шам-Марг в черную дыру, сконденсировался в малом теле на Тамире — и бегом к кормильцу-поильцу, прямиком в здание администрации…
Кажется, шаги. Далеко.
Под землей?
Усатый вышел из транса. С неожиданным проворством, удивительным в громоздком теле, он извлек из шаровар коробочку уникома, активировав эмитор голосферы.
Далеко.
Под землей?
Усатый вышел из транса. С неожиданным проворством, удивительным в громоздком теле, он извлек из шаровар коробочку уникома, активировав эмитор голосферы. Уником явно был заранее настроен на служебную частоту. Альгвасил без промедления начал вызывать подчиненных:
— Халк, Олаф, Ульрих! Ответьте! Что у вас происходит?! Халк, Олаф…
Никто не отзывался.
Бывший агент ткнул в уником грязным пальцем, отключив связь. Сунул приборчик в карман, быстро выдвинул ящик стола. Пару секунд рассматривал его содержимое, невидимое пленнику. Затем достал тяжелый армейский лучевик «Пульсар», масляно блеснувший в свете лампы. Такой же, как у легата Тумидуса, но без подствольника.
Отработанное движение — и в рукоять, клацнув, вошла дополнительная батарея: поддержка режима сплошного огня.
— Не радуйтесь, Борготта, — он проверил заряд «Пульсара». — Это вам не сонная Террафима. Места наши дикие, оружие есть у каждого. Любой горняк — снайпер. Хищники кругом, зазеваешься — сожрут. Приходится отстреливать… Опять же — холод. Далеко ваши друзья-вехдены не уйдут.
— Они мне не друзья. Они меня похитили.
— Ну да, конечно, — хмыкнул усатый, выбираясь из-за стола. — Счастливо оставаться. Не скучайте. Я скоро вернусь, и мы продолжим.
Камера по-прежнему работала. Визор хозяин кабинета также оставил включенным. Лючано, хотя и не мог повернуть головы, ясно видел, как вооруженный маньяк отпирает дверь у него за спиной, отправляясь на «охоту».
Что случилось позже, он сразу даже не сообразил. Дверь открылась, альгвасил шагнул наружу — и неведомая сила швырнула усача обратно в кабинет. Будто зимняя пурга тихонько кралась по коридору, прикинувшись сквознячком, чтобы вдруг явить свою мощь в полной мере. На миг спина альгвасила, стремительно надвигаясь, полностью заслонила обзор. Мелькнули полы кафтана, треснула ткань под мышками. Феска вспугнутой пташкой упорхнула к окну.
Маньяк с грохотом рухнул рядом с креслом.
Скосив глаз, Тарталья засек лучевик — оружие, вращаясь, улетело в угол.
В дверях возник громила-гитарист, прыгнув следом. Тамирские хищники, небось, обзавидовались бы смертной завистью, увидев такой прыжок. Вехден сцепился с бывшим агентом, оба ворочались, пыхтели и катались по полу. На пару секунд они попадали в поле бокового зрения, затем возникали в сфере визора, пойманные объективом камеры, или оказывались в «мертвой зоне».
Тогда можно было лишь гадать по звукам борьбы, что происходит.
Разорвав хватку усатого, гитарист дважды саданул противника кулаком в лицо. Брызнула кровь, пачкая «йети» — сейчас вехдену было не до запретов своей расы. Барабанщику Гиву хватило одного удара, чтобы надолго уйти в глубокий нокаут. Альгвасил же в ответ лишь взревел, щерясь багровым, распухшим ртом.
В пасти блестели осколки выбитых зубов.
Он боднул Заля лбом в скулу, сбросил с себя и метнулся в угол кабинета. Похоже, наркотик блокировал не только чужое психическое воздействие. Боли маньяк тоже не чувствовал. Его пальцы сомкнулись на рукоятке «Пульсара» — и на спину усачу, когда он уже поворачивался для выстрела, снова прыгнул неукротимый гитарист.
Шея бывшего агента угодила в стальной «замок». Правое предплечье между кадыком и подбородком, тыльная сторона ладони — под ухом; левое предплечье — под затылком, изогнутое крюком запястье тянется, входит в соприкосновение, цепляет… Сплетенные руки, демонстрируемые под неестественным углом, заняли чуть ли не всю сферу визора.
Не хватало лишь голоса диктора, ведущего передачу «Военная тайна»:
— Обратите внимание на «Виток раковины» — конструкцию захвата, характерную для южно-михрянских стилей рукопашного…
Камера дала уменьшение, беря средний план.
Лючано содрогнулся, видя, как хищно вздыбились под одеждой лопатки могучего «йети». А потом Заль передернулся, словно от укуса москита, и сделал резкое, странное движение.
От хруста затошнило.
Пальцы маньяка с неохотой разжались, выпуская «Пульсар». Медленно, словно никак не желая расставаться с жизнью, альгвасил обмяк грудой тряпья. В кабинет ввалились оскаленные, потные Бижан с Гивом. Оба — с мультирежимными полис-разрядниками наперевес. У трубача рукав комбинезона был сожжен до плеча, но двигался Бижан без помех. Должно быть, одежда пострадала больше, чем тело.
Заль подобрал лучевик и устало поднялся на ноги.
— Тебя-то чего? — хмуро поинтересовался он, оценив положение Лючано.
— Этот гад решил, что я — ваш сообщник.
Тарталья предпочел не вдаваться в подробности.
— Гив, освободи его, — распорядился Бижан. — Я поищу стволы посерьезнее. Тут должны быть… Что это? Система связи? Сожги ее, Заль. Еще подымет тревогу…