Эпизод 53
Улица Енс-Бьелькесгате, 10 марта 2000 года
«Привет, это автоответчик Эллен и Хельге. Оставьте свое сообщение».
— Привет, это опять Харри. Сегодня я не пошел на работу, но зато позвонил доктору Бриксу. Рад сообщить тебе, что тебя не изнасиловали и, насколько мы можем судить, не отняли ничего из вещей. Так что мотивы убийцы нам пока неясны, — либо он по каким-то причинам не успел сделать то, что хотел. Или не смог. Сегодня появились двое свидетелей, которые видели тебя рядом с «Фру Хаген». В компьютере осталась запись, что ты расплатилась карточкой в «Севен-элевен» по улице Марквейен в двадцать два пятьдесят пять. Сегодня мы весь день допрашивали твоего Кима. Он сказал, что ты хотела прийти к нему и что он просил тебя купить ему сигарет. Один из КРИПОСовских ребят прицепился к тому, что ты купила не те сигареты, которые курит этот твой «тип». К тому же у него нет никакого алиби. Сожалею, Эллен, но сейчас он главный подозреваемый.
Кстати, у меня только что был гость. Ее зовут Ракель, и она работает в СБП. Она сказала, что заглянула меня проведать. Потом немного посидела у меня, но мы почти не разговаривали.
Она сказала, что заглянула меня проведать. Потом немного посидела у меня, но мы почти не разговаривали. Потом она ушла. Не думаю, что все прошло как надо.
Привет от Хельге.
Эпизод 54
Улица Енс-Бьелькесгате, 13 марта 2000 года
«Привет, это автоответчик Эллен и Хельге. Оставьте свое сообщение».
— Это самый холодный март, какой я помню. На градуснике минус восемнадцать, а окна в этом доме — еще с начала прошлого столетия. Распространенное мнение, что человеку не холодно, когда он пьян, — грубое заблуждение. Заходил Али, мой сосед. Оказывается, вчера, возвращаясь домой, я грохнулся на лестнице, и ему пришлось тащить меня до кровати.
Когда я пришел на работу, наверное, был обед, потому что когда ходил в столовую за утренним кофе, там собралось полно народу. Мне казалось, что все смотрят на меня, но, может быть, только казалось. Мне жутко тебя не хватает, Эллен.
Проверил досье на твоего Кима. Оказывается, ему давали срок за хранение гашиша. КРИПОС по-прежнему считает, что убийца он. Я никогда его не видел, но разве я умею разбираться в людях? А судя по тому, что ты мне рассказывала, он не очень похож на злодея, ты со мной согласна? Я звонил экспертам — они говорят, что не нашли на шапке ни волосинки, только следы перхоти. Их послали на анализ ДНК, — результатов ждут в течение месяца. Знаешь, сколько волос ежедневно теряет взрослый человек? Я посмотрел. Около ста пятидесяти. А на шапке — ни волосинки. Потом я спустился к Мёллеру и попросил его подготовить список всех, кого в последние четыре года судили за тяжкие телесные и кто сейчас бреется наголо.
Ко мне в кабинет заходила Ракель и принесла мне книгу. «Птицы Норвегии». Замечательная книга. Как по-твоему, Хельге понравилось бы пшено? Тебе сейчас, наверное, хорошо.
Эпизод 55
Улица Енс-Бьелькесгате, 14 марта 2000 года
«Привет, это автоответчик Эллен и Хельге. Оставьте свое сообщение».
— Сегодня тебя хоронили. Меня не было на похоронах. Умершие ведь заслуживают достойных проводов, а я сегодня был в не слишком презентабельном виде. Зато я думал о тебе в «Скрёдере». В восемь вечера я сел в машину и поехал на Холменколлвейен. Это оказалась плохая идея. У Ракели был гость — парень, тот самый, которого я видел там раньше. Он представился кем-то там из Министерства иностранных дел и делал вид, что он пришел по делам. Кажется, Ракель была не очень рада, что он пришел, но мало ли что кажется. И чтобы избавить всех от мучений, я быстренько свалил. Ракель настаивала, чтобы я взял такси. Но когда я выглянул из окна и увидел, что на улице стоит мой «эскорт», то не мог последовать ее совету.
Как ты понимаешь, сейчас все идет немного кувырком. Но все равно я сегодня зашел в зоомагазин и купил птичьего корма. Продавщица посоветовала «Трилл». Его я и взял.
Эпизод 56
Улица Енс-Бьелькесгате, 15 марта 2000 года
«Привет, это автоответчик Эллен и Хельге. Оставьте свое сообщение».
— Сегодня был в «Молве». Немного напоминает «Скрёдер». Во всяком случае, если закажешь кружечку пльзеньского, на тебя больше и смотреть не станут. Я подсел к одному старику и после нескольких неудачных попыток смог с ним, что называется, поговорить по душам. Я спросил у него, что он имеет против Эвена Юля. Он долго смотрел на меня — очевидно, он не запомнил меня с того раза. Но после того как я купил ему пива, он рассказал мне следующее. Этот тип был легионером, я так и думал, и был знаком с женой Юля, Сигне, когда та еще была медсестрой на Восточном фронте. Она добровольно пошла туда, потому что была помолвлена с солдатом из полка «Норвегия». Потом, когда в 1945 ее судили за измену родине, на нее положил глаз Юль.
Ей дали два года, но отец Юля, большая шишка в Рабочей партии, похлопотал, чтобы ее выпустили через какую-то пару месяцев. Когда я спросил его, почему это так его возмущает, старик пробурчал, что Юль не такой уж и святой, каким хочет казаться. Да, именно так он и сказал: «святой». Он сказал, что Юль, как и другие историки, сочиняет мифы об участии Норвегии в войне — такие, каких требуют победители. Имени первого жениха Сигне старик не помнил, помнил только, что в полку его считали в своем роде героем.
Потом я пошел на работу. Курт Мейрик заходил меня проведать. Ничего не сказал. Я позвонил Бьярне Мёллеру насчет списка бритоголовых, и тот ответил, что там тридцать четыре имени. Неужели люди без волос более склонны к насилию? Чтобы хоть как-то сократить это число, Мёллер поручил кому-то из своих разузнать, у кого из этих людей есть алиби. Я прочитал в предварительном докладе, что Том Волер подвозил тебя домой и что, когда он высадил тебя в двадцать два пятнадцать, ты выглядела спокойной. Еще он добавил, что вы разговаривали о повседневных вещах. Но, когда ты позвонила на мой автоответчик, в двадцать два шестнадцать, если верить «Теленору», или, другими словами, сразу же, как только ты вошла в квартиру, ты прямо дымилась от азарта — оттого что наткнулась на чей-то след. Это как-то странно. А Бьярне Мёллер сказал, что ничего странного в этом нет. Может быть, мне просто кажется.