— Что вы имеете в виду?
Мёллер начал ерзать:
— Если мы сейчас станем во всем этом рыться и бередить старые раны, то в конце концов кто-нибудь любопытный докопается до всего остального. Ведь мы же уже закрыли эти дела.
— Закрыли. Дело Эвена Юля. И Сверре Ульсена. А как быть с Халлгримом Дале?
— Об этом можешь не беспокоиться. Ведь Дале был…
— Всего лишь старым алкоголиком, на которого всем было наплевать?
— Харри, умоляю, не надо раздувать проблем на пустом месте. Ты же знаешь, я этого не люблю.
Харри загасил сигарету о подлокотник скамейки и положил окурок обратно в пачку.
— Шеф, мне пора. Я должен быть там.
— Значит, можно считать, что мы с тобой договорились?
Харри только улыбнулся:
— Кстати, мне тут говорили, кому перейдет моя должность в СБП. Это правда?
— Да, разумеется, — ответил Мёллер. — Том Волер уже подал заявление. Мейрик хочет создать целую группу по борьбе с неонацизмом.
Мейрик хочет создать целую группу по борьбе с неонацизмом. Так что твоя должность может превратиться в настоящий карьерный трамплин. Но я все равно порекомендую Волера. Ты, думаю, будешь только рад, если он уберется из отдела убийств? У нас появится новая инспекторская вакансия.
— В награду за мое молчание?
— Харри! Ну почему ты так все выворачиваешь? Нет, просто ты нужнее всего в отделе убийств. И ты еще раз это доказал. Думаю, мы можем рассчитывать на тебя?
— Знаете, каким делом мне хотелось бы заняться?
Мёллер пожал плечами:
— Харри, убийство Эллен раскрыто.
— Не совсем. Кое-что нам по-прежнему неизвестно. В частности: куда подевались двести тысяч крон, полученных при покупке оружия? Может, посредников было несколько?
Мёллер кивнул.
— Хорошо. Даю вам с Халворсеном на все два месяца. Если за это время вы ничего не найдете, дело закрывается.
— Весьма справедливо.
Мёллер уже собирался уходить, когда вдруг спросил:
— Да, и еще. Харри, как ты угадал, что пароль: «Олег»?
— Ну… Эллен всегда говорила, что первая мысль, которая приходит ей в голову, всегда самая правильная.
— Неплохо, — кивнул Мёллер. — И первое, что пришло тебе в голову, было имя его внука?
— Нет.
— Нет?
— Я же не Эллен. Мне нужно было подумать получше.
Мёллер пристально посмотрел на него:
— Смеешься?
Харри улыбнулся. Потом кивнул на трясогузку:
— Я читал в энциклопедии, что до сих пор неизвестно, почему трясогузка трясет хвостом даже стоя на месте. Это тайна. Единственное, что можно сказать наверняка, это то, что она не может им не трясти…
Эпизод 117
Полицейский участок, 19 мая 2000 года
Едва Харри положил ноги на стол, зазвонил телефон. Харри так долго устраивался в новом кресле, что теперь, наконец-то удобно в нем расположившись, не стал из него вылезать и рывком подъехал к столу, едва не свалившись, и кончиками пальцев дотянулся до трубки.
— Холе слушает.
— Harry? Esaias Burne speaking. How are you?
— Esaias? This is a surprise.
— Правда? Я звоню, только чтобы сказать тебе «спасибо», Харри.
— Спасибо? За что?
— За то, что ты не стал этого всего делать.
— Не стал делать? А что я должен был делать?
— Ты меня прекрасно понимаешь, Харри. Спасибо, что ваши дипломаты не стали просить о помиловании и всем таком прочем.
Харри не отвечал. Этого звонка он не ждал. Кресло больше не казалось ему удобным. Харри вспомнил молящий взгляд Андреаса Хохнера. И дрожащий голос Констанции Хохнер: «Вы обещаете, что сделаете все возможное, господин Холе?»
— Харри?
— Да, я слушаю.
— Приговор огласили вчера.
Харри посмотрел на фотографию Сестрёныша на стене. Кажется, в том году лето выдалось на редкость жарким? Они купались даже в дождь. Харри вдруг стало невыносимо грустно.
— Смертная казнь? — услышал он собственный голос.
— Без права апелляции.
Эпизод 118
Ресторан «Скрёдер», 1 июня 2000 года
— Какие планы на лето, Харри?
Майя стояла рядом и пересчитывала мелочь.
— Не знаю. Мы договорились снять дачный домик где-нибудь тут, в Норвегии. Мальчику надо учиться плавать и все такое.
— У тебя есть дети? Я и не знала.
— Да нет. Это долгая история.
— Вот как? Надеюсь, как-нибудь ты ее мне расскажешь.
— Посмотрим, Майя.
— Посмотрим, Майя. Мелочь можешь оставить себе.
Майя сделала книксен и, ухмыльнувшись, удалилась. Посетителей в ресторане было немного — даже не верилось, что сегодня пятница. В такой теплый вечер большинство предпочитало посидеть на Санктхансхёуген в ресторане под открытым небом.
— Ну? — сказал Харри.
Старик сидел, уставившись в стакан, и молчал.
— Он умер. Тебе нужно радоваться, Оснес.
Могиканин поднял голову и посмотрел на Харри.
— Кто умер? — спросил он. — Никто не умер. Только я. Я последний из мертвецов.
Харри вздохнул и с газетой под мышкой вышел на улицу. Жара стояла невыносимая.