— Мебель с авторским знаком датского дизайнера Поула Хенриксена, — сказала она, проводя рукой по тонкой стеклянной крышке стола. — Может, вы хотите осмотреть ванные?
Старик не ответил. Он все еще не снял свою мокрую шляпу, и в этой тишине было слышно, как с нее на паркет вишневого дерева падают капли. Бетти встала рядом с ним. Отсюда им было видно все, что заслуживает хоть какого-то внимания: ратуша, Национальный театр, Королевский дворец, здание стортинга[15] и крепость Акерсхус. Под ними был Дворцовый парк, где деревья тянулись в стальное небо, растопырив свои черные скрюченные пальцы.
— Вам лучше было бы прийти сюда весенним днем, — сказала Бетти.
Старик повернул голову и непонимающе посмотрел на нее, и вдруг до нее дошло, что именно она сказала. Ей еще не хватало добавить: «Раз уж ты пришел сюда, только чтобы посмотреть в окно».
Она улыбнулась так мило, как только смогла.
— Когда трава зеленая и на деревьях в Дворцодом парке распустятся листья. Это очень красиво.
Он смотрел на нее, но казалось, что его мысли где-то далеко.
— Когда трава зеленая и на деревьях в Дворцодом парке распустятся листья. Это очень красиво.
Он смотрел на нее, но казалось, что его мысли где-то далеко.
— Это верно, — наконец сказал он. — На деревьях листья, об этом я не подумал. — Он указал на окно: — Это можно открыть?
— Только чуть-чуть, — сказала Бетти, радуясь возможности сменить тему разговора. — Поверните вон ту ручку.
— Почему только чуть-чуть?
— Чтобы ни у кого не возникло разных глупых мыслей.
— Глупых мыслей?
Она мельком посмотрела на него. Что, у этого старика уже совсем плохо с головой?
— Выпрыгнуть из окна, — объяснила она. — Совершить самоубийство. Ведь многие несчастные люди…
Она сделала движение рукой, показывая, что именно делают несчастные люди.
— Значит, по-вашему, это глупая мысль? — Старик потер подбородок. Ей показалось, или она увидела в его морщинах намек на улыбку? — Даже если человек несчастен?
— Да, — уверенно сказала Бетти. — Во всяком случае, у нас в гостинице. И в мое дежурство.
— «В мое дежурство», — усмехнулся старик. — Это хорошо, Бетти Андресен.
При звуке своего имени она вздрогнула. Он, разумеется, видел у нее на груди значок администратора. Значит, во всяком случае, со зрением у него нет проблем: ее имя было написано настолько же маленькими буквами, насколько крупными — слово «АДМИНИСТРАТОР». Она демонстративно посмотрела на часы.
— Да, — продолжал он. — У тебя ведь полно других дел, кроме того, чтобы показывать вид из окна.
— Да, дел достаточно, — ответила она.
— Я беру его, — сказал он.
— Простите?
— Я беру этот номер. Не на эту ночь, но…
— Вы берете номер?
— Да. Его же можно снять, не так ли?
— Э-э, да, но… он слишком дорогой.
— Я охотно заплачу вперед.
Старик вынул из внутреннего кармана бумажник и достал из него кучу банкнот.
— Нет, нет, я не в этом смысле. Просто он стоит семь тысяч крон за одну ночь. Хотите лучше посмотреть…
— Мне нравится этот номер, — сказал старик. — Пересчитай их на всякий случай, будь так добра.
Бетти посмотрела на тысячные банкноты, которые он ей протягивал.
— Вы можете оплатить все, когда приедете, — сказала она, — э-э, а когда вас…
— Как ты и советуешь, Бетти. Одним весенним днем.
— Хорошо. Какая-нибудь конкретная дата?
— Разумеется.
Эпизод 17
Полицейский участок, 5 ноября 1999 года
Бьярне Мёллер вздохнул и выглянул в окно. Мысли улетали куда-то прочь — в последнее время он стал замечать это за собой все чаще. Дождь перестал, но небо по-прежнему нависало над зданием полиции участка Грёнланн низким свинцовым сводом. На улице по бурому, безжизненному газону ковыляла собака. В Бергене одно место НОП было вакантным. Срок заявки истекал на следующей неделе. Он слышал от одного тамошнего коллеги, что в Бергене обычно за всю осень дождь идет всего лишь два раза. С сентября по ноябрь и с ноября до Нового года. Вечно они преувеличивают, эти бергенцы. Он там бывал сам, и город ему понравился. Там, в отличие от Осло, нет ни намека на политику, и сам город маленький. Мёллеру нравилось все маленькое.
— А? — Он повернулся и увидел безнадежный взгляд Харри.
— Вы хотели объяснить мне, что я должен счесть за благо, что меня переводят.
— А?
— Это ваши слова, шеф.
— А, да. Да. Мы должны свыкнуться с тем, что не всегда будем плыть одним и тем же течением, жить одной рутиной. Мы живем, а значит, развиваемся. И идем дальше.
— Дальше и дальше. СБП — аж тремя этажами выше в этом здании.
— Нет, дальше не в этом смысле. Шеф СБП, Мейрик, считает, что ты идеально подошел бы на ту должность, которую тебе там приготовили.
— А нельзя об этой должности рассказать как-нибудь попонятнее?
— Не задумывайся над этим, Харри.
— Ну да, конечно, а могу я задуматься над тем, почему вообще там, в СБП, решили, что я им нужен? Я что, похож на шпиона?
— Нет-нет.
— Нет?
— Я хотел сказать, да. То есть не да, но… почему нет?
— Почему нет?
Мёллер с силой почесал затылок. Его лицо побагровело от злости.
— Черт, Харри, мы предлагаем тебе место инспектора, зарплату в пять раз больше, никаких ночных дежурств и капельку уважения от наших сопляков. Что тебя не устраивает, Харри?