— Я же не ясновидящая, — сказала Эллен, глядя на разочарованное лицо Харри. — Я и у других с утра спрашивала, но никто ничего не слышал о Принце.
— А отдел учета оружия? У них должны быть данные по нелегальным сбытчикам?
— Харри!
— Что?
— Я больше на тебя не работаю.
— На меня?
— Ладно, вместе с тобой. Но все равно, такое чувство, что я работаю на тебя. Нахал!
Харри оттолкнулся ногой от пола и завертелся в кресле. Четыре оборота. Столько ему за раз никогда не удавалось. Эллен сделала страдальческое лицо.
— Хорошо, я и в отдел учета оружия звонила, — сказала она. — Они тоже ничего не слышали о Принце. Почему в СБП тебе не дадут помощника?
— Это дело они считают приоритетным. Мейрик не против того, чтобы я им занимался, но на самом деле ему нужно, чтобы я разузнал, что неонацисты затевают на праздник «Ид аль-Адха».
— Одно из ключевых слов было «круги, связанные с торговлей оружием». Из всех кругов больше всего, по-моему, с оружием связаны неонацисты. Почему бы не начать с них? Ты убьешь сразу двух зайцев.
— Я уже думал об этом.
Эпизод 48
Бар «Молва», Гренсен, 7 марта 2000 года
Подъезжая к дому Эвена Юля, Харри увидел хозяина на лестнице.
Тот держал Бурре за ошейник.
— Вы быстро приехали, — сказал Юль.
— Я сел в машину, как только положил трубку, — ответил Харри.
— Я сел в машину, как только положил трубку, — ответил Харри. — Вы возьмете Бурре с собой?
— Нет, я просто решил немного прогулять его, пока ждал вас. Бурре, домой!
Пес умоляюще посмотрел на него.
— Пошел!
Бурре попятился и стрелой помчался в дом, — Харри даже вздрогнул.
— Поехали, — сказал Юль.
Отъезжая, Харри заметил чье-то лицо, выглянувшее из-за кухонных занавесок.
— Стало светлее, — проговорил Харри.
— Да?
— Я имею в виду, день стал длиннее.
Юль молча кивнул.
— Я все думаю об одной вещи, — продолжал Харри. — Семья Синдре Фёуке — как они умерли?
— Я же уже рассказал вам. Он их убил.
— Да, но как именно?
Юль долго смотрел на Харри и наконец ответил:
— Застрелил. В голову.
— Всех четверых?
— Да.
В конце концов они нашли в Гренсене место для стоянки и оттуда пешком пошли к тому месту, которое, как уверял в телефонном разговоре Юль, Харри необходимо увидеть.
— Значит, «Молва», — сказал Харри, проходя в темное кафе, почти пустое, не считая нескольких посетителей за обшарпанными пластиковыми столиками.
Харри и Юль заказали кофе и сели у окна. Двое пожилых мужчин за одним из центральных столиков тут же замолчали и уставились на них исподлобья.
— Похоже на одно кафе, куда я иногда захожу, — сказал Харри, кивая на двух стариков.
— Последыши, — сказал Юль. — Старые нацисты-фронтовики, по-прежнему считают себя правыми. Собираются здесь и злобствуют на то, что называют великим предательством, на правительство Нюгорсволла[43] и нынешние времена. Во всяком случае, те из них, кто еще ноги таскает. А таких все меньше.
— Что, до сих пор увлекаются политикой?
— Да, до сих пор злятся. Что помогаем странам третьего мира, что сокращаем военный бюджет, что разрешаем женщинам быть священниками, а гомосексуалистам — вступать в брак, что пускаем в страну иммигрантов — все, к чему мы с вами относимся спокойно, этих ребят просто раздражает. В душе они остались фашистами.
— Вы хотите сказать, что Урия может околачиваться здесь?
— Если он собрался кому-то отомстить, у него здесь всегда найдутся сторонники. Есть, конечно, и другие места, где собираются бывшие квислинговцы, например, в Осло каждый год со всей страны приезжают бывшие солдаты и все, кто был на Восточном фронте. Но то — товарищеские встречи, там они просто собираются, чтобы вспомнить погибших, и не позволяют себе ни слова о политике. Нет, если бы я искал старого фашиста, который мечтает о мести, то начал бы отсюда.
— А ваша жена бывала на этих, как вы их называете, товарищеских встречах?
Юль с удивлением посмотрел на Харри. Потом медленно покачал головой.
— Просто я подумал, что она могла бы что-нибудь рассказать мне, — сказал Харри.
— Боюсь, что нет, — резко ответил Юуль.
— Хорошо. А эти — как вы сказали — последыши и неонацисты как-нибудь сообщаются между собой?
— Зачем вам это?
— У меня есть сведения, что для приобретения винтовки Мерклина Урии понадобился посредник — человек из кругов, связанных с торговлей оружием.
Юль покачал головой:
— Обычно легионерам не нравится, когда неонацистов называют их единомышленниками. Хотя бритоголовые им просто поклоняются. Для неонацистов легионер-это воплощение заоблачной мечты — защищать свою страну и расу с оружием в руках.
— Значит, если бывшему легионеру понадобится раздобыть себе оружие, он может рассчитывать на помощь неонацистов?
— Да, помогут они ему охотно. Но он должен знать, к кому обратиться. Не может же первый встречный достать современную киллерскую винтовку вроде той, за которой вы охотитесь. Например, типичный случай: недавно в Хёнефоссе полиция устроила обыск в гараже одного неонациста и нашла старый ржавый «датсун», в котором лежали самодельные колотушки, деревянные пики и пара тупых топоров. У них и вооружение буквально на уровне каменного века.
— Так с чего мне начать поиски этого неонациста, связанного с международными поставщиками оружия?