Человек, представившийся урядником Трибунала, не сообщивший своего имени, занимал пост Верховного Судьи.
Вард метнулся в лес. Прежде чем он понял, зачем, собственно, это делает, он был уже далеко от дороги. За спиной слышались звуки погони.
Эти люди слишком много знали. За время службы в Морской Страже Вард неплохо познакомился с методами работы Трибунала. Там каждый знал лишь столько, сколько должен был знать. Людям, назначенным в качестве его провожатых и эскорта, наверняка не могло быть известно содержание того разговора.
Он остановился, прислушиваясь. «Провожатые» продирались следом за ним. Треск ветвей слышался сзади и слева.
Вард двинулся дальше, стараясь как можно меньше шуметь. Он шел направо, если его не подвело чувство направления — вдоль дороги.
Луна светила по левую сторону от него.
Неподалеку послышался крик, после чего стало совсем тихо. Преследователи отнюдь не были дураками. Теперь они прислушивались.
Он ступал медленно, осторожно…
Рядом вспорхнула какая-то птица. Вард схватился за оружие. Меч с лязгом выскочил из ножен. Он тут же обругал себя за отсутствие самообладания.
Его услышали. Теперь они быстро продирались в его сторону.
Вард снова побежал. На бегу он зацепился ногой о корень и упал. На ощупь отыскав меч, он поднялся и, хромая, побежал дальше.
Неожиданно он оказался на краю леса. Перед ним открылась широкая, поросшая травой поляна. Заметив темный силуэт дома, он сразу же поспешил к нему. Задыхаясь, он начал колотить в дверь.
Он слышал преследователей. Они были уже близко.
Несколько лет назад он мог бы противостоять троим вооруженным, судя по всему, лишь ножами, — и у него было бы немало шансов. Но эти несколько лет не прошли даром. Он знал, что уже не владеет оружием столь уверенно, как когда-то. Последняя схватка, в которой ему довелось участвовать, имела место на палубе пиратского корабля. На палубе «Морского Змея».
Дверь открылась. Он ворвался внутрь, и в то же мгновение луна осветила выбежавшие из леса темные фигуры.
Вард задвинул засов и обернулся.
Перед ним стояла женщина с масляной плошкой в руке. Он посмотрел на ее лицо — И очутился в собственном прошлом.
Узнала его и она. Плошка упала на пол, разбрызгивая горячее масло.
Тишину нарушил громкий стук в дверь. Вард оперся о нее спиной.
— Открывай! — донеслось снаружи. — Открывай!
— Это судьба. — Голос Варда прозвучал словно странный звук из иного мира. Капитан говорил спокойно, столь спокойно, как может говорить человек, который в одно мгновение узнал собственное предназначение, цель и конечный пункт собственной жизни. Но так оно, в сущности, и было. Он прибыл в Дран в поисках справедливости… а нашел собственную судьбу. Ему предстояло погибнуть, стоя между женщиной, которая для многих была символом преступления, и людьми, которые отождествлялись со справедливостью…
— Открывай! Открывай, иначе подожжем дом!
Дверь сотряслась от тяжелых ударов.
— Вот она, справедливость, — проговорил Вард.
— Не открывай! — сказала женщина, словно видя в темноте его спину, вот-вот готовую оторваться от вздрагивающей под ударами двери. — Не открывай!
Он покачал во мраке головой, после чего внезапно сказал:
— Ради Шерни, скажи мне правду… теперь уже можно: Раладан лгал?
— Я не была пираткой.
— Значит, все-таки стоило… — непонятно прошептал он. — Стоило…
Он отскочил от двери и одним движением отдернул засов. Прежде чем она успела понять, что происходит, у порога дома вспыхнула драка.
Кто-то с воплем рухнул на землю, мертвенный лунный свет блеснул на лезвии меча, но рука, державшая меч, попав в могучий захват противника, сломалась в локте с треском, сопровождавшимся болезненным стоном. Тяжелые удары в живот свалили его наземь — и тогда из ночи внезапно выстрелило красно-желтое пламя, охватив убийц.
Осторожно, чтобы не разбудить спящего рядом мужчину, Алида выбралась из постели и на цыпочках подошла к двери. Еще раз бросив взгляд на спящего, она вышла из комнаты. Помещение рядом было освещено столь же скупо, как и спальня; две свечи в изящном канделябре отбрасывали на противоположную стену ее увеличенную тень. Она повернулась боком, разглядывая очертания небольших, все еще идеально круглых грудей, после чего, одобрительно кивнув, уселась в украшенное богатой резьбой кресло, подобрав под себя ноги, взяла с блюда тонкой работы грушу и откусила. Липкий сок потек по подбородку, капая на зеленый треугольный плоский камешек, висевший на шее. Листок Счастья с Черного Побережья, оберегавший от болезней.
И подходивший к цвету ее глаз.
Лохматый песик (подарок от «подруги») лежал в углу, поскуливая во сне. Алида чуть наморщила нос. Она не слишком любила животных.
Зато она просто обожала сладкое.
Она снова откусила от груши.
Однако сладкий сок плода не мог заглушить горечи нараставшего в ней раздражения.
Что произошло, ради Шерни? Им не удалось? Впрочем, даже если и так что ж, бывает! Такие, как они, по-настоящему знающие свое дело, не побоялись бы стать перед ней и честно сказать: у нас не получилось потому-то и потому-то…
Тем временем прошла ночь, прошел день, теперь опять была ночь, а она не имела понятия о том, что происходит.