Наблюдая за кораблями, двигавшимися им наперерез, он неожиданно для самого себя заговорил:
— Раньше мы об этом не говорили… Разве что раз-другой, мимоходом… Что с твоими дочерьми, госпожа?
— А что с ними должно быть? И не называй меня «госпожа», иначе я в конце концов рассержусь.
Он улыбнулся:
— Теперь — все-таки «госпожа».
И даже «капитан». Так я обращался к Лерене… Они тебя не волнуют? Твои дочери?
— Раладан, — серьезно сказала она, — а разве они когда-нибудь меня по-настоящему волновали? Если я что-то и приобрела благодаря тому, что ношу в себе эту красную силу, то только то, что перестала себя обманывать… Старик был прав, когда говорил, что я нашла свое добро. Всякого рода. Ведь я всегда хотела быть такой, как Демон. Но отца я не знала, а воспитывала меня мать. Я любила ее. Каждый раз, когда ты говорил мне, что мир не черно-белый, а попросту серый, тебе отвечала она, не я. Ты слышал ее слова, а еще больше — ее мысли и желания. Дальше объяснять, почему так происходило?
— Не надо.
— Вот видишь. Потребовалась долгая война и великая сила, чтобы сделать меня такой, какой я должна была быть на самом деле. Чтобы разрушить проклятую скорлупу, в которую меня заковали тогда, когда я не могла и не умела защищаться. Я боролась с тем, что мне приказано было видеть в черном цвете; меня убедили и научили, что черное достойно истребления… Я была словно выдрессированный для борьбы раб. Разве те, что убивают друг друга в Роллайне, на потеху дартанской толпы, испытывают друг к другу ненависть, враждебно настроены друг к другу по своей природе? Нет, просто их обучили драться с такими, а не с другими противниками. Я была рабыней, обученной сражаться. Однако мне дали свободу. Теперь я могу выбирать, с кем и для чего я хочу бороться. И это наверняка не то, с чем я боролась прежде. Я это точно знаю. — Она отбросила волосы со лба точно таким же движением, как это обычно делала Риолата. — Но бороться я хочу и буду! — добавила она.
Она задумчиво ткнула его в грудь пальцем.
— Я ищу союзника, — сказала она с преувеличенной серьезностью, подчеркивая вес своих слов энергичным кивком.
Он лишь с улыбкой покачал головой.
— Не без причины, — продолжала она, — я столько расспрашивала тебя об Агарах… Думаю, Раладан, все хорошо. Пока. А ты?
— Собираешься заключить перемирие? С ней?
— А почему бы и нет? По крайней мере на какое-то время… Риолата посеяла, Лерена соберет урожай… а мы его продадим.
— Семена, — поправил он.
— Какое мне дело до ее фальшивого имени? Ведь не для нас же она его взяла.
— Да, но ты сказала: Лерена.
— Ну и что?
Он в замешательстве посмотрел на нее.
— Лерена, — повторил он еще раз.
— Ну хорошо! — не выдержала она. — Я что, плохо выговариваю? Наверное, я знаю имя собственной дочери, каким бы оно ни было!
— Но ведь, кажется, ты говоришь о ее сестре, о Риолате, не так ли? — Он тоже не выдержал. — Семена-Риолата!
Она уставилась на него:
— Погоди, так ты думаешь?.. Но… Раладан! Ты что, не знал?
У него беспомощно опустились руки из-за дурного предчувствия…
— Чего не знал? — тупо спросил он. — О чем?
— Ты отдал меня в руки Лерены! Не Риолаты! Я даже на мгновение не подумала о том, что ты не знаешь! Фальшивым именем «Семена» пользовалась Лерена!
Он оперся о планшир.
— Ради всех морей… Ты не ошибаешься?
Она посмотрела на него с неподдельным изумлением и еще — с жалостью.
— Кто же их должен различать, если не я? — спросила она. — Ты мне не веришь?
— Ты была тогда… — начал он.
— Не в своем уме? Чушь и еще раз чушь! Я тебе уже говорила, что все помню! Повторить? Я помню все, Раладан, даже ледяной снег с водой на лице!.
. Каждую подробность, какую только можно помнить через несколько месяцев! А мы разве говорим о деталях? Еще раз повторяю: Семена, которую я видела, и Лерена — одно и то же лицо! Где Риолата — не знаю.
Он поверил. Естественно, поверил.
«Ради Шерни, Раладан. Не спрашивай меня о Лерене. Может быть… когда-нибудь я расскажу».
«Какое тебе дело до Лерены?»
«Она так много для тебя значила?»
«Лерена жива…»
«Ром… Когда-то Лерена мне говорила, что это хороший способ при ранениях».
— Как же многое, — сказал он, — как многое я теперь понимаю! И как мало… — тут же добавил он, опустив голову.
Ридарета показала на корабли.
— Поговорим позже, — рассудительно заметила она. — А сейчас — гости.
— «Сейла» под командованием Красотки Лерены! — крикнул Раладан. Красотка приветствует капитана Броррока!
На дрейфовавшем на расстоянии в пятьдесят шагов фрегате началось оживление. Кто-то проталкивался к фальшборту, распихивая в стороны толпу матросов. Раздался хриплый, но хорошо слышимый голос:
— Сто тысяч молний, чтоб мне сгореть! Слепой, что ты делаешь на этой игрушке? А где же госпожа капитан?!
Ридарета махнула рукой.
— Скажи ему, что постирала рубашку, — шепнул Раладан. — И что твой корабль чище, чем у него… Не удивляйся, просто скажи.
— Капитан! Я постирала рубашку! А корабль у меня чище, чем у тебя!
— Пригласи его…
— Приглашаю!
— Чтоб меня… — донесся голос Броррока. — Сто тысяч… миллион молний! Иду, дочка! Иду, чтобы увидеть!
На фрегате тут же спустили шлюпку.
— Когда он поднимется на палубу, сделаешь вид, что сразу же его узнала, — говорил Раладан. — Ему уже далеко за девяносто. Если с ним будет рыжий, то ты якобы тоже его уже видела. Кивни ему. Броррок пьет молоко… Да, молоко! — кивнул он, видя раскрытый рот девушки. — Никакого рома. Можешь дать ему воды, он не обидится. Скажи ему, что он научил тебя тому, как должен выглядеть корабль, этим ты его купишь… Рабов ты больше не возишь. Запомнишь? Остальным я займусь сам.