— Ради Шерни, госпожа!
Сердце подскочило к его горлу, и в то же мгновение он ощутил терпкий запах вина и смрад рвоты.
— Ради Шерни… — повторил он.
Она была пьяна в стельку. Ему никогда прежде не приходилось видеть ее такой, и он не допускал и мысли о том, что когда-либо увидит.
— Ради Шерни! — повторил он в третий раз. — Подожди, девочка моя…
Схватив ведро, он выбежал на улицу. Вскоре он вернулся с ведром, полным ледяного месива. Рванув заблеванное платье, он вывалил содержимое ведра на спину и голову лежащей без сознания девушки, потом перевернул ее навзничь и начал возить туда-сюда, вытирая пол волосами, словно тряпкой. Она дернулась, что-то хрипло бормоча; он втер две горсти ей в щеки и еще две в голые груди, затем отволок ее на постель и прислонил к стене. Она смотрела на него затуманенным взглядом, однако его узнала.
— Ра… ладан…
Он снова вышел, принес новую порцию серо-белого снега и встал перед своей подопечной.
— Что это значит, госпожа? — мягко спросил он.
Она криво улыбнулась. Взяв ведро за дно и за край, он вывалил ей в лицо все, что в нем было. Тяжесть смешанного с водой снега отбросила ее голову к стене так, словно ее ударили пустым кувшином. Он услышал звук удара и ее крик. Она схватилась за голову, затем вскочила, собираясь выцарапать ему глаза. Сегодня, однако, чаша его терпения переполнилась, слишком многое необходимо было сделать, чтобы терпеть любое препятствие на своем пути. Впрочем, он уже имел вполне определенную цель… Чтобы ее достичь, он в любом случае вынужден был прибегнуть к грубой силе.
Он ударил ее по лицу с такой силой, что сел бы даже мужчина. Она во второй раз отлетела к стене, схватилась за щеку и — почти уже трезвая уставилась на него. До сих пор она не произнесла ни слова.
— Что это значит, госпожа? — повторил он, на этот раз с издевкой. Значит, иначе ты не понимаешь? В чем дело? Ты не думала, что я на подобное решусь? Сюрприз за сюрпризом!
— Я тебя убью, — глухо проговорила она. — На кого ты поднимаешь руку? За кого ты меня принимаешь, господин? Кто я, по-твоему?
Он выдернул из-под стола опрокинутый табурет и сел.
— Рубин, — сказал он. — Рубин Дочери Молний. Теперь уже — только он, и ничего больше, не так ли?
Наступила долгая, очень долгая тишина. Девушка смотрела ему в глаза с ужасом, отчаянием и — чем-то еще, для чего он не мог найти названия.
— Значит, ты знаешь?
Внезапно закрыв лицо руками, он начал ожесточенно его тереть.
— Ради Шерни, девочка, — сказал он, опуская руки и делая глубокий вдох. — Знаю, но почему так поздно?
Она отвернулась, прикусив губу.
— Знаю, но почему так поздно?
Она отвернулась, прикусив губу. Из ее груди вырвался вздох, похожий на сдавленный всхлип.
— Теперь послушай, — сказал он. — Слушай, так как еще немного — и ты опять перестанешь быть собой. Я не упрекаю тебя за то, что ты хранила все в тайне, несколько дней назад я понял, что это не твоя вина. Та дрянь хотела, чтобы никто о ней не знал. Но теперь я хочу вышвырнуть ее из тебя, и я это сделаю, клянусь всеми морями Шерера. Я сделаю это даже вопреки твоему желанию, ибо никто на свете не в силах определить, где заканчиваешься ты и начинается Рубин.
— Это невозможно, — прошептала она. — Он заменил…
— Знаю. Я знаю даже больше, чем ты. Есть способ.
— Невозможно, — повторила она, но это уже возвращалось. В голосе ее звучала угроза.
Он молча смотрел на нее.
— Невозможно, — прохрипела она, сжимая кулаки.
Он ударил ее во второй раз.
41
Если речь шла о тайных встречах, то лучшего места для них, чем Берег Висельников, было просто не найти. Однако зимой добраться до него было нелегко. Что ж, Раладан уже проделал долгий путь — из Багбы до Дороны, и последний отрезок этого пути показался ему не самым худшим.
Едва он спешился, его тут же окружили несколько вооруженных детин. Он отдал им оружие еще до того, как они этого потребовали.
— Пусть кто-нибудь последит за лошадьми, — велел он. — Не развьючивать! Ваша госпожа прибыла?
— Ее благородие Семена ждет, — коротко ответил коренастый мужчина, судя по всему главный. — Не развьючивать лошадей! — приказал он своим людям, исполняя требование лоцмана.
Раладана повели в сторону дома.
Последний раз он видел ее там, в сокровищнице Демона, и не думал, что ему когда-либо еще доведется ее увидеть. Судьбе, однако, было угодно распорядиться иначе.
Она сидела за столом. Когда он вошел, она бросила на него короткий взгляд, тряхнув в беспорядке падающими на глаза волосами. Он едва не отшатнулся: ее красота была столь же пламенной, как и красота Ридареты! Никогда еще они не были столь похожи друг на друга.
Двое из его провожатых обошли вокруг стола, встав за спиной женщины. Двое других заняли места у дверей.
— Раладан, — лениво проговорила она с легкой улыбкой, — что ты опять затеваешь? Ради всех сил, когда мне доложили, что ты желаешь встретиться со мной, я просто не могла поверить!
Она подняла голову, снова тряхнув волосами. Он посмотрел ей в глаза и увидел в них радость — неподдельную и искреннюю.
— Ради Шерни, — сказала она, — сколько же бессонных ночей я провела, думая о том, как заполучить твою голову! Ты не мог раньше известить меня о том, что она явится ко мне сама? Да еще таща вместе с собой все остальное?