Она послала ему улыбку — кокетливую и вызывающую. Он знал, что предстоит не обычный разговор… но так забавляться, так притворяться не умел никто из знакомых ему людей. Он вспомнил далекие как в пространстве, так и во времени Агары и светловолосую женщину, которую считал выдающейся интриганкой. Где там! В ее взгляде» и в самом деле не было ничего, кроме радости, доброты и… сентиментальности.
Он опустил глаза.
— Я пришел, ибо хочу служить тебе, госпожа.
— О, великолепно! Что ж, послужи мне советом: не знаю, зажарить ли тебя живьем или содрать шкуру? Или, может быть, четвертовать? Хотя бы скажи, с чего мне начать?
Он поднял взгляд. От ее доброты не осталось и следа. Она задавала вопросы. И это были не шутки.
Внезапно ему показалось, что его расчет может не оправдаться. Все, что он хотел ей предложить, было основано на убеждении, что в большей или меньшей степени он может быть ей полезен.
Все, что он хотел ей предложить, было основано на убеждении, что в большей или меньшей степени он может быть ей полезен. Однако похоже было, что она готова скорее отречься от всех своих зловещих намерений, чем выпустить его отсюда живым. Возможно, это была лишь игра, чтобы его запугать. Если так играла она отменно. Он попросту видел, что она жаждет крови. Его крови.
Отступать, однако, было уже поздно.
— У меня есть доказательства и гарантии, что я буду служить тебе верой и правдой.
Казалось, она его не слушала; кивнув одному из своих людей, она начала что-то шептать ему на ухо.
— Прикажи принести мой багаж, госпожа! — сказал он уже громче. И слова его прозвучали убедительнее, чем он сам ожидал.
Продолжая что-то шептать на ухо детине, она кивнула стоявшим у дверей. Потом, подперев подбородок рукой, безо всякого выражения уставилась на него.
Раладан стоял ничем не выдавая собственных чувств.
Двое вернулись, неся большой сверток. Они развернули его, и Раладан понял, что такого они не ожидали!
Ридарета, крепко связанная, с кляпом во рту, неподвижно лежала на боку. Глаза ее были закрыты. Она тяжело дышала.
— Ради Шерни, — нарушила тягостное молчание Семена, вставая из-за стола, — должна признаться, такой игры я не понимаю…
— Понять ее очень легко, — негромко сказал Раладан. — Эта девушка повредилась умом. Она до сих пор для меня как дочь, но я не в состоянии убивать людей так быстро, как это необходимо для того, чтобы сохранить ее существование в тайне от тебя. У меня нет золота, чтобы надежно ее спрятать, и взять его мне негде. Должен признаться, я хотел бежать в Дартан, но она добровольно не поедет, а связанную я могу ее везти ночами на конском хребте, три дня… не больше. В каком порту меня возьмут на корабль с брыкающимся свертком на спине? — Внезапно он заскрежетал зубами. — Так что забирай ее! Если желание мстить затмевает твой разум — убей ее. Однако тебе придется убить и меня. Может быть, однако, ты все же сочтешь, что Раладан может тебе пригодиться. Вот она — гарантия моей верной службы. Если все же хочешь четвертовать меня, госпожа, — пожалуйста! Больше мне предложить нечего.
Семена наконец пришла в себя.
— Интересно, — пробормотала она. — Еще что-нибудь скажешь?
Он кивнул:
— Конечно. Я не бандит и не какой-то жалкий разбойник, хотя в последнее время мне приходилось быть и тем и другим. Я пират. Сокровища ты уже получила, я не сумел спасти их для нее. Больше нам сражаться не за что. Может быть, все же удастся объединить наши интересы? Я хочу, чтобы она была жива. Но я хочу снова служить какому-то делу. Тебя это не устраивает, госпожа?
— Убрать, — мрачно велела она, показывая на лежащую без сознания женщину. Снова кивнув стоящему рядом детине, она что-то шепнула ему. Тот кивнул в ответ.
Двое у дверей шагнули к лежащей. Лоцман схватил одного, поднял над головой, раскрутил и швырнул на пол. У второго он вырвал из руки меч и прикончил его одним ударом. Все произошло столь быстро, что, когда оставшиеся двое выбежали из-за стола, он стоял уже готовый к новой схватке, показывая на лежащую.
— Стоять! — рявкнула Семена.
— Я убью ее, — предупредил Раладан, — потом себя. Но сначала еще, может быть, этих двух придурков… Я не позволю ее забрать, не зная, договорились мы или нет. Итак, да или нет?
— Я ведь могу тебя обмануть, — сказала она.
— Нет, не можешь, — ответил он. — Ты шлюха, но для тебя это было бы чересчур низко. Я ведь тебя немного знаю, не правда ли? С детства. С того мгновения, когда ты появилась на свет.
Она подошла ближе. Он преградил ей путь мечом, но она отвела клинок в сторону.
Она подошла ближе. Он преградил ей путь мечом, но она отвела клинок в сторону.
— Не называй меня шлюхой. Никогда больше так не говори, Раладан.
Она протянула руку. Поняв, он отдал ей меч.
— Убрать, — повторила она, показывая на Ридарету. — А ты — на улицу, повернулась она к лоцману. — Выходи наружу и раздевайся до пояса. Получишь тридцать палок. Согласен?
После двадцати с чем-то ударов он перестал что-либо ощущать. Потом, когда его отпустили, он упал в мокрый снег. Те, что его только что били, помогли ему подняться.
— Все честно? — спросила она.
Он кивнул, чувствуя, как от незначительного движения лопается иссеченная кожа на спине. Боль вернулась.