— С какой стати? — изумился Леснид.
— И не наркоман? — неподдельно удивилась Смерть. — С ума сойти. Но почему ты меня видишь, если ничего не употребляешь?
Леснид понял, что чего-то не понимает. С каждым бывает иногда. Но разобраться надо.
— Так ты не Смерть? — уточнил он.
— Не совсем.
— А кто?
— Госпожа Делириум Тременс! — представилась Смерть. У Леснида екнуло сердце. — Я бы сказала, «к вашим услугам, сэр», но раз ты не из моих подопечных, то какие могут быть услуги?
— М-да… — пробормотал Леснид и убрал меч в ножны: с кем-кем, но столкнуться в бою с Белой Горячкой, да еще в реальном мире — ни в какие ворота… ведь она посещает людей, когда те приличное время находятся под большим градусом. — А почему ты ходишь в костюме Смерти, если ты — не она?
— Как сказать… Я могу стать кем угодно — видения алкашей и наркоманов многообразны, но это — мой среднестатистический вид в последнее время, — пояснила Тременс. — Люди виноваты: столько отравы под видом алкоголя выпускают, что я уже и не знаю, чего во мне больше — Белой Горячки или Мучительной Смерти?
— Сочувствую, — ответил Леснид: тяжело жить, когда твой внешний вид по большей части зависит от алкогольных предпочтений поклонников Бахуса. Указав на поверженного Бориса, Леснид спросил:
— Он тоже алкоголик?
— Есть маленько… — поддакнула Горячка. — Вот, нанесла первый визит. А дальше пусть сам думает, стоит повторять наши встречи или нет?
Она села на диван, подхватила с журнального столика пакетик с сухариками и громко захрустела.
«Белая Горячка… видение опьяненного разума стало реальностью… — подумал Леснид, — Неужели из-за того, что телевизор дал сбой, не человек отправился в мир кошмаров, а кошмар перебросился в настоящую реальность? Мощно, надо себе такой телевизор завести. Или лучше не телевизор?»
— Слушай, Горячка, — сказал он. — Не желаешь поступить ко мне на службу?
От услышанного даже Борис изумился настолько, что вышел из беспамятства.
— А смысл? — не поняла Горячка.
— Ради прикола.
Горячка задумалась: поступать на работу ради прикола — это что-то новенькое не только для нее, но и вообще для кого бы то ни было.
— А если серьезно? — переспросила она.
— Если серьезно, то как обычно: пугать народ. Но я предлагаю расширить количество твоих клиентов.
— А это можно?
— У меня можно все: обожаю подшучивать над людьми сумасшедшими проделками. Некоторые так смешно кричат: «Спасите мой мозг! Это бред, так не бывает!», что прямо бальзам на душу.
— А ты тот еще изверг, — ухмыльнулась Горячка.
— А ты тот еще изверг, — ухмыльнулась Горячка. — Люди, можно сказать, только-только определились с жизненными ориентирами и ценностями, а ты выбиваешь опору у них из-под ног.
— Для мозгов полезно, — пояснил Леснид, — вырабатывается гибкость сознания.
— А зачем она нужна, эта гибкость?
— На случай больших перемен в жизни. Быстрее акклиматизируются.
— Хм… Из тебя получится роскошный напарник, — восхищенно ответила Горячка. — Так и быть, я согласна!
Леснид выдернул косу из пола, Горячка положила ее на плечо и уверенным шагом направилась к выходу из квартиры, но по дороге запнулась о ногу Бориса.
Тот не выдержал, приоткрыл глаза и выдохнул:
— Господи, боже! Выходит, ты не Смерть…
— Угадал, приятель.
Борис открыл глаза и вытаращился на гостью. Пригляделся, помотал головой, закрыл и открыл глаза, но наваждение и не подумало исчезать. Пришлось поворочать непослушным языком.
— А почему с косой и в черном?
— Халтурку на дом беру, — объяснила Горячка. — Ну, ты же знаешь.
Борис икнул.
— Слава тебе, Господи… — пробормотал он облегченно. Но внезапно по его лицу пробежала тень вернувшегося страха. — А чем докажешь, что не Смерть?
— Хочешь, проверим, какой сорт водки вытекает из крана с горячей водой?
Борис приподнялся и уперся рукой о диван.
— Зачем?
— Все так делают, когда со мной знакомятся.
— Да? Тогда пошли. Дай руку, поднимусь.
Леснид доломал телевизор и вернул крышку на место.
— Хорош ерундой маяться! — приказал он. — Уходим отсюда, пока белочкарики не пришли: в телевизоре — радиомаяк-ловушка, он сработал при открытии крышки.
— Это еще что за звери? — переспросил Борис. — И ты сам кто такой, и зачем копаешься в моем телевизоре? Я не вызывал телемастера.
— Я — напарник Белой Горячки.
— У нее есть напарник?
— Теперь есть.
Борис удрученно покачал головой.
— А белочкарики, — спросил он подозрительно, — это кто? Они тоже… «белочки»? В смысле, Белые Горячки из конкурирующей фирмы?
— Конкуренты Белой Горячки — это зеленые черти, — ответил Леснид.
К дому подъехало несколько автомобилей.
Автоматной очередью захлопывались дверцы, и по громкости топота ног в подъезде легко высчитывалось, что белочкарики намереваются поймать как минимум шайку подлых телевандалов.
— Твою мать… — изумился Борис, — я окружен белыми горячками… А ведь я всей душой за спорт!
— За какой? — съязвил Леснид. — Четыре по сто? Короче, мы идем, или как? Сейчас белочкарики появятся и вломят нам по первое число.
— Я не пойду! — отказался Борис: эта парочка несет такую ахинею, что даже внутренний голос не знает, что сказать в ответ.
— Ты мазохист? Тогда, приятного тебе упокоя, — пожелал Леснид. — Идем, Горячка, нам надо спешить.