Проворный корреспондент уже заводил двигатель.
Колосья пшеницы забили о корпус автомобиля, вгрызаясь в краску и стекла — следы от укусов показывали, что новому сорту пшенице по зубам даже металл.
Корреспондент надавил на газ, машина резко тронулась с места.
Оператор показывал пшеничное поле через заднее стекло: пшеница высыпала на дорогу и устремилась в погоню со значительным отставанием, по пути поедая все, что казалось ей съедобным. А когда раздался крик корреспондента:
— Они уже здесь! — машину основательно тряхнуло, и вместо изображения появилась черно-белая пелена помех.
— Э-э-э… — проговорил ведущий, не в силах отвести глаз от пустого телеэкрана, — уважаемые телезрители, вы смотрели репортаж с экспериментального пшеничного поля.
— Э-э-э… — проговорил ведущий, не в силах отвести глаз от пустого телеэкрана, — уважаемые телезрители, вы смотрели репортаж с экспериментального пшеничного поля. На связи был наш корреспондент Виктор. Следите за дальнейшим развитием событий.
По экрану прошла заставка, и диктор заговорил о международных новостях, словно с корреспондентом и оператором ничего существенного не случилось.
Профессор сидел как вкопанный еще минут пятнадцать — перед его глазами встала картина нового мира: бескрайнее пшеничное поле, съевшее всю растительность и животный мир на земле, и не добравшееся разве что до жителей морей и океанов.
«Вроде бы не первое апреля, — думал он. — Ради чего такие шутки? Неужели телевидение решило совместить приятное с полезным, и объединило новости и вымыслом? Для большего эффекта, так сказать… — он вздохнул. — А все-таки жаль, что священник успел излечить телевизор».
В двери постучали, и в лабораторию вошел охранник.
— Прошу прощения, — обратился он к профессору, — но уже поздно. Вам пора домой.
Профессор посмотрел на часы.
Девять двадцать.
— Вы правы, сейчас выйду, — профессор снял с себя лабораторный халат и повесил его на гвоздик, прибитый сбоку к старому шкафу.
— О! Новый телевизор! — изумился охранник. — Везет же людям!
— Это с какой стороны посмотреть, — ответил профессор.
— Со стороны кинескопа, конечно!
Профессор хмыкнул, еще раз посмотрел на телевизор, выдернул шнур из розетки, оглядел лабораторию в поисках включенных приборов и вышел в коридор.
Щелкнул закрывшийся замок.
* * *
Водитель такси зевнул и перелистнул газету. Вопреки ожидаемому, этим вечером поток желающих прокатиться с ветерком уменьшился до критического минимума: в небольших городах при теплой солнечной погоде народ гулял на своих двоих, и потому купленная кипа газет лежала прочитанной от корки до корки. Водитель с грустью отметил, что если дела и дальше пойдут таким образом, то газет придется брать раза в два больше. Или вовсе переключиться на большие и толстые романы.
Он поправил страницу с кроссвордом и обратил внимание на то, что к витрине магазина «Ткани» подошел человек лет пятидесяти, в строгом костюме — так одевались работники местного института. Что-то в его взгляде показалось водителю странным: человек пристально всматривался в затемненное помещение магазина, словно бедняк, который не может купить дорогие вещи, и единственное, что ему остается — это смотреть на предмет своей мечты с почтительного расстояния.
Человек глянул на наручные часы, и водитель автоматически перевел взгляд на свои — половина десятого. Магазин уже закрыт, и если этот человек надумает что-то купить, то ему придется подойти завтра.
«Наверное, он такой грустный, потому что из-за работы не успевает купить нужную вещь, — предположил водитель. — Сочувствую».
Положив газету с кроссвордами на колено, водитель щелкнул ручкой и начал заполнять клеточки правильными ответами.
«Ну, надо же, а! — думал профессор, шагая по улице к выходу за территорию института. Сам институт находился на пологом холме, из-за чего в дождливую погоду вода скапливалась в низине и окружала здание, словно ров. По этой же причине уходить с работы было веселее и быстрее, чем на нее приходить, но сотрудники не жаловались — считалось, что утреннее восхождение полезно для здоровья. Недалеко от забора располагались мусорные баки, а рядом с ними возвышалась груда битого кирпича — строительный мусор после ремонта здания.
Недалеко от забора располагались мусорные баки, а рядом с ними возвышалась груда битого кирпича — строительный мусор после ремонта здания. На следующих выходных его должны погрузить на грузовик и вывезти за город на свалку. — Придумали тоже: вырастить целое поле хищной пшеницы! Лучше бы в городах семена по десять штук раздавали — чтобы растущие колоски съедали в домах тараканов и клопов, а не нападали скопом на колхозников. А еще лучше — крылышки приделали бы, чтобы зерна ловили комаров. Хотя нет: нам придется не только от комаров, но и от пшеницы отбиваться. С другой стороны, из прихлопнутых зернышек можно сварить кашу, а из комаров даже бульона никакого не сготовить…».
Размышляя о репортаже, профессор не сразу сообразил, что уже не идет домой, а пытается протиснуться через большую толпу, стоявшую у магазина «Ткани». Народ никак не реагировал на его попытки протиснуться — «мол, вас тут не стояло», как говорил один юморист — и профессор глянул на наручные часы. Половина десятого.