— Мне кажется… — нерешительно сказал Дэвид. — Если уж она все равно заколдована… стоит все-таки проверить ее разум. Она ближе всех к тебе и…
— Не нужно. Атта почти никогда не используют против их хозяев.
— Почему? — В голосе Дэвида прозвучало недоверие. — Это какой-то неписаный кодекс подковерной борьбы?
— Нет. Между хозяином и атта со временем устанавливается своего рода симпатическая связь. Это естественная магия — связь образуется без каких-то специальных заклятий, сама собой. Чем ближе к нам атта, тем быстрее и полнее это происходит. Они ощущают наши желания и настроения, а мы… я не знаю, как это описать… чувствуем их в целом, их волю, их состояние. Примерно так, как чувствуем собственную руку или ногу. Когда они умирают, мы не испытываем физической боли, но появляется чувство потери… как будто мы теряем часть себя. Так вот, из-за этой симпатической связи рабов в таких играх обычно не трогают. Слишком велика вероятность, что хозяин ощутит, что что-то не так с волей его атта. Ведь они предают нам свою волю, и на каком-то уровне мы действительно соединяемся с ними.
— Как такое может происходить естественным путем? — удивился Дэвид.
— Значит, по-твоему, магия неестественна? — Идэль рассмеялась. — Магия везде и во всем. Теоретик нам это целый год в Академии втолковать пытался. Но вы с Брейдом предпочитали на его лекциях играть через ИИП…
— Ну-ну-ну. Не так уж часто мы играли…
— Магия — это часть мира. Заклинания — лишь один из способов оперировать энергиями. Способ, удобный для нас. Но взаимодействия на «энергийном» уровне мира осуществляются и без заклинаний, они происходят постоянно, везде и во всем.
— Да, но так, как свойственно им самим, — возразил Дэвид. — Ты считаешь, что для человека естественно без всякой магии чувствовать волю другого?
— Конечно. — Она посмотрела ему в глаза. — Когда мы занимаемся любовью, разве ты не чувствуешь, что мы… что соединяются не только наши тела, но и… как будто мы становимся одним целым? Единым. Одним существом.
— Чувствую. — Дэвид смутился. — Но мне кажется, что это всего лишь субъективное ощущение.
— Тебе неправильно кажется. Наши поля накладываются друг на друга. Твои энергии становятся моими, а мои — твоими.
— Знаешь, в такие минуты мне как-то не до…
— Мне тоже.
— Идэль чуть покраснела. — Но ты ничего не знаешь о любовной магии, а я кое-что читала. Поверь мне, этот вопрос изучался серьезно и основательно. Волшебство начинается не в Академии, оно повсюду: в быту, в любви, в религии… Магия, которой мы учимся, — лишь набор приемов, позволяющих усилить и научиться осознанно применять ту магию, которой все мы наделены от рождения.
Дэвид мысленно поморщился. В разных вариантах он слышал это и раньше. Так часто, что иногда возникало страстное желание оспорить эту банальную истину. Банальную для обитателей Нимриано-Хеллаэнского потока миров, но не для него, рожденного на Земле Т-1158А.
— Ну хорошо, — сдался он. — Людям, как и всему существующему, свойственно взаимодействовать друг с другом на магическом пласте мира. С этим не спорю. Я говорю о том, что та связь, которая устанавливается между хозяином и атта… ее трудно назвать естественной.
— Это просто способ настройки друг на друга. Отношения, выстроенные между двумя людьми, определяют способ и форму обмена энергиями между ними. Равно как и наоборот. Это же азы. Просто наши отношения с атта тебе непривычны, вот ты и удивляешься. Но на самом деле это не является чем-то особенным. Во многих религиях используется тот же принцип. Послушник полностью вверяет свою волю духовному наставнику, и в скором времени между ними образуется та же самая связь: они начинают чувствовать друг друга, как «голова» и «рука».
— Мне все равно кажется, что это неестественно. Человек не должен быть чей-то рукой.
— Всегда кто-то правит, а кто-то подчиняется, — пожала плечами Идэль, ставя точку в их споре. — Так уж устроен мир, нравится тебе это или нет.
Она прикоснулась к Лисс и сказала:
— Я сотру из ее памяти воспоминания о том, что ты сделал… и о том, что сказал перед этим. Чтобы не было подозрений. Но больше так никогда не поступай. — В голосе принцессы послышались металлические нотки. — Никогда. Иначе мы очень серьезно поссоримся.
— Нет проблем, — откликнулся Дэвид. — Если ты будешь отсылать из комнаты посторонних тогда, когда я прошу тебя это сделать, мне не придется усыплять их для того, чтобы сообщить тебе что-то важное.
Идэль яростно посмотрела на него. Дэвид постарался спокойно выдержать ее взгляд, и ему это даже удалось. Что-то рассерженно цедя вполголоса, кильбренийская принцесса вновь переключилась на свою служанку. Сделав то, что собиралась, она пробудила ее.
Лисс открыла глаза. Поспешно села, удивленно оглядываясь. Она не могла понять, что произошло.
— Что со мной случилось? — недоуменно спросила она.
— Тебе стало дурно. — Идэль успокаивающе погладила ее по руке. — Ничего страшного. Ты слишком многое делаешь для меня, тебе стоит позаботиться и о себе тоже.
— Госпожа, я…
— Оставшаяся часть дня у тебя — выходной. Отдохни и выспись.
— Но… — Лисс покраснела. Казалось, она готова вот-вот заплакать. Она злилась на себя из-за того, что собственный организм так невовремя подвел ее. Она ведь должна заботиться о принцессе, в этом заключался весь смысл ее существования.