Резкий неожиданный звук. На мгновение деревья исчезают, и я вижу открытое пространство на небольшом участке голой земли. Затем Пита отшвыривает назад от силового поля, а Финник и Мэг падают на землю.
Я мчусь туда, где он неподвижно лежит на сплетении виноградных лоз.
— Пит?
Чувствуется запах опаленных волос. Я снова зову его по имени, слегка тряся его, но он не реагирует. Мои пальцы прикасаются к его губам, из которых не выходит теплый воздух, хотя всего несколько минут назад он тяжело дышал. Я прижимаю ухо к его груди, к месту, к которому я всегда прислоняю свою голову, туда, где, я знаю, я услышу сильный, устойчивый стук его сердца.
Вместо этого я слышу тишину.
Глава 20
— Пит! — пронзительно кричу я. Я трясу его сильнее, даже бью по лицу, но это бесполезно. Его сердце не бьется. Я лечу в пропасть. — Пит!
Финник помогает Мэг опереться о дерево и отталкивает меня в сторону.
Его сердце не бьется. Я лечу в пропасть. — Пит!
Финник помогает Мэг опереться о дерево и отталкивает меня в сторону.
— Дай я. — Его пальцы касаются шеи Пита, потом передвигаются к костям в его ребрах и позвоночнике. Затем он зажимает ноздри Пита.
— Нет! — воплю я, кидаясь на Финника, убежденная, что он собирается удостовериться, что Пит умер, уничтожить любую надежду на то, что жизнь может к нему вернуться. Рука Финника поднимается и ударяет мне в грудную клетку так сильно, что я отлетаю прямо в ствол стоящего рядом дерева. На мгновение я оглушена болью, я пытаюсь восстановить дыхание, когда вижу, как Финник снова закрывает нос Пита. С места, на котором сижу, я вытягиваю стрелу, кладу ее на тетиву и уже собираюсь запустить, когда меня поражает вид Финника, целующего Пита. Это очень странно, даже для Финника, так что, я останавливаю свою руку. Нет, он не целует его. Он закрыл нос Пита, но запрокинул ему голову и открыт рот, он вдувает воздух ему в легкие. Я вижу это, я на самом деле вижу, как грудь Пита то поднимается, то опускается. Затем Финник расстегивает молнию на верхней части комбинезона Пита и начинает надавливать на место рядом с его сердцем своими ладонями. Теперь, когда мое потрясение улеглось, я понимаю, что он пытается сделать.
Очень редко я видела, как мама пробует это. Если твое сердце останавливается в Дистрикте-12, мало вероятно, что твоя семья успеет доставить тебя к моей маме вовремя. Так что, ее пациенты обычно обожженные, раненные или просто больные. Ну, или голодающие, конечно.
Но в мире Финника все иначе. Независимо оттого, что он делал сейчас, он делал это раньше. Определенный ритм и метод. И я замечаю, что опускаю стрелу на землю и наклоняюсь, отчаянно ища какие-нибудь признаки успеха. Проходят минуты агонии, в то время как мои надежды исчезают. Примерно в тот момент, когда я решаю, что уже слишком поздно, и Пит мертв, ушел, больше никогда не вернется, он выдает небольшой кашель, а Финник отклоняется.
Я оставляю свое оружие в грязи, бросаясь к нему.
— Пит, — говорю я нежно. Я убираю влажные светлые волосы с его лба и нахожу пульс, стучащий на шее у меня под пальцами. Его ресницы дрожат, поднимаясь, и его глаза встречают мои.
— Осторожно, — слабо произносит он. — Впереди силовое поле.
Я смеюсь, но по щекам у меня катятся слезы.
— Похоже, намного более сильное, чем то, на крыше Тренировочного центра, — говорит он. — Но все же я в порядке. Просто слегка тряхануло.
— Ты был мертв! Твое сердце остановилось! — взрываюсь я, прежде чем думаю, хорошая ли это идея. Я захлопываю свой рот рукой, потому что начинаю издавать те ужасные звуки, которые появляются, когда я рыдаю.
— Ну, зато теперь оно, кажется, работает, — говорит он. — Оно в порядке, Китнисс. — Я киваю, но звуки не прекращаются. — Китнисс? — теперь Пит волнуется обо мне, что добавляет во все это еще больше безумия.
— Все нормально. Это просто ее гормоны, — произносит Финник. — Из-за ребенка.
Я поднимаю взгляд и смотрю на него, сидящего на коленях, но все еще слегка задыхающегося от подъема, жары и усилий, приложенных для возвращения Пита из мертвых.
— Нет. Это не… — начинаю я, но обрываюсь, разражаясь еще более истеричными рыданиями, что, кажется, только подтверждает то, что сказал Финник о ребенке. Он встречает мои глаза, и я смотрю на него сквозь слезы. Это глупо, я знаю. То, что все его старания делают меня настолько раздосадованной. Все, что я хотела, это помочь Питу выжить, но я не смогла, а Финник смог, и я должна быть благодарной. И я благодарна. Но я так разозлена потому, что это означает, что я всегда буду должна Финнику Одейру. И как я теперь смогу убить его во сне?
Я ожидаю увидеть самодовольное или саркастическое выражение на его лице, но его взгляд странно насмешлив.
И как я теперь смогу убить его во сне?
Я ожидаю увидеть самодовольное или саркастическое выражение на его лице, но его взгляд странно насмешлив. Он переводит взгляд от меня к Питу, как будто пытается что-то понять, затем немного трясет головой, словно пытается очистить ее.
— Как ты? — спрашивает он Пита. — Думаешь, сможешь идти дальше?
— Нет, ему нужно отдохнуть, — говорю я. Из моего носа ужасно течет, а у меня нет даже клочка ткани, чтобы использовать его как платок. Мэг срывает мох со ствола дерева и протягивает мне. Я в таком состоянии, что даже не спорю. Я громко сморкаюсь и стираю слезы со своего лица. Это хороший мох. Впитывающий и удивительно мягкий.