— Сюрприз! — визжат они. — Мы здесь пораньше.
После того, как я взяла на себя тот удар плетью, попавший мне по лицу, Хеймитч добился, чтобы их приезд перенесли на несколько месяцев, пока рана могла зажить. Я не ждала их в течение еще трех недель. Но я пытаюсь делать вид, будто радуюсь, что моя свадебная фотосессия наконец-то состоится. Мама развесила все платья, так что, они готовы, но, честно говоря, я даже не примерила их.
После обычных театральных возмущений ухудшением моей красоты они приступают непосредственно к делу. Больше всего их беспокоит мое лицо, хотя, думаю, мама выполнила потрясающую работу по излечению его. На моей щеке только длинная розовая полоса. Порка не общеизвестный факт, поэтому я говорю им, что поскользнулась на льду и порезалась. И только потом понимаю, что это то же оправдание, которое я применяю, говоря о больной ноге, делающая ходьбу на высоких каблуках проблемой. Но Флавий, Октавия и Вения не подозрительные личности, так что, здесь я в безопасности.
Так как я буду оголенной всего несколько часов, а не несколько недель, я добиваюсь, чтобы меня побрили, а не убирали волосы воском. Я все еще должна пропитываться чем-то в ванной, но это не нечто отвратительное, и мы переходим к моим волосам и косметике прежде, чем я осознаю это. Команда, как всегда, полна новостей, от которых я обычно стараюсь отключаться. Но Октавия выдает комментарий, который привлекает мое внимание. Это мимолетное замечание о том, как она не могла достать креветки для вечеринки, но это цепляет меня.
— Почему ты не могла достать креветки? Не сезон? — спрашиваю я.
— О, Китнисс, мы не могли получить никаких морепродуктов в течение многих недель! — говорит Октавия. — Ты знаешь, потому что погода в Дистрикте-4 была столь плоха.
Моя голова начинает гудеть. Никаких морепродуктов. В течение многих недель. Из Дистрикта-4. Скрытый гнев в толпе во время Тура Победителей. И вот я абсолютно уверена, что в Дистрикте-4 было восстание.
Я начинаю между делом расспрашивать их, какие еще затруднения были этой зимой. Их не нужно уговаривать, поэтому любое небольшое подталкивание действует на них. К тому времени, как я одета, их жалобы о трудности получения различных продуктов — от крабового мяса до музыкальных микросхем и ленточек — дают мне информацию о том, какие дистрикты, на самом деле, могли восстать. Морепродукты из Четвертого. Электронные устройства из Третьего. И, конечно, ткани из Восьмого. От мысли о таком масштабе восстаний я начинаю дрожать из-за страха и волнения.
Я хочу по расспрашивать их еще, но появляется Цинна, обнимает меня и проверяет косметику. Все его внимание направлено на шрам на мой щеке. Так или иначе, я сомневаюсь, что он поверил в историю про «поскользнулась на льду», но он не спрашивает об этом. Он просто втирает мне в лицо порошок, и то, что можно было увидеть на щеке после удара плетью, исчезает.
Внизу гостиная очищена и освещена для фотосъемок. У Эффи отличное время для командования всеми вокруг, придерживаясь графика. Это, вероятно, хорошо, потому что здесь шесть платьев и каждое требует своего головного убора, туфель, драгоценностей, прически, косметики, декораций и освещения. Сливочные кружева и розовые розы в локонах.
Сливочные кружева и розовые розы в локонах. Атлас цвета слоновой кости, золотые татуировки. Алмазная обшивка платья, фата с драгоценными камнями и лунный свет. Тяжелый белый шелк, рукава, ниспадающие от моего запястья до пола, и жемчуг. Как только одна сессия одобрена, мы сразу же переходим к следующей. Я чувствую себя словно тесто, которое месят и придают новую форму снова и снова. Маме удается кормить меня кусочками пищи и поить глотками чая, пока они работают со мной, но к тому времени, как съемка закончена, я голодная и изможденная. Теперь я надеюсь провести немного времени с Цинной, но Эффи подталкивает всех к двери, и мне приходится довольствоваться обещанием телефонного звонка.
Наступает вечер, и моя нога болит из-за всех этих сумасшедших туфель, таким образом, я оставляю любые мысли о выходе в город. Вместо этого я иду вверх по лестнице смывать все эти слои косметики, кондиционеров и красок, а затем спускаюсь сушить волосы у камина. Прим, которая пришла из школы как раз вовремя, чтобы увидеть два последних платья, обсуждает их с мамой. Они обе кажутся чрезвычайно довольными фотосессией. Когда я падаю на кровать, я понимаю, что это оттого, что они думают, это означает, что я в безопасности. Что Капитолий закрыл глаза на мое вмешательство в порку, потому что, так или иначе, никто не пойдет на такие расходы для того, кого они планируют убить. Правильно.
В моем ночном кошмаре я одета в шелковое свадебное платье, но оно порвано и в грязи. Длинные рукава цепляются за шипы и ветки, потому что я бегу через лес. Стая трибутов-переродков становятся все ближе и ближе, пока не догоняют меня со своими горячим дыханием и клыками, с которых течет слюна. Я бужу себя своим собственным криком.
Рассвет слишком близко, чтобы пытаться снова заснуть. Кроме того, сегодня я действительно должна выйти и с кем-нибудь поговорить. Гейл будет недостижим в шахтах. Но мне необходим Хеймитч или Пит, чтобы разделить с ними груз всего, что свалилось на меня, когда я ходила к озеру. Беглые преступники, забор, с направляющимся по нему электричеством, независимый Дистрикт-13, дефицит в Капитолии. Все.