По лицу Святослава было видно: он с большим удовольствием предал бы смерти посланцев «грозного и необоримого». Но убивать послов — дурной тон.
Не вижу никакой необходимости для императора ромеев приходить сюда, ответил Святослав. Пусть василевс побережет силы, ведь мы сами очень скоро разобьем свои шатры у ворот его столицы. Мы, русы, природные воины, любим веселую воинскую потеху. Еще полезно будет узнать императору, что я, великий князь Святослав, никогда не терпел поражения и впредь тоже собираюсь побеждать. Надеюсь, узнав об этом, Иоанн уже не будет тщиться победить нас пустыми угрозами.
Что же касается незыблемости заключенных договоров, о коих говорили послы, то на этот счет у Святослава есть собственное понимание вопроса. Например, у него был союзный договор с императором Никифором, которого нынешний император Иоанн подло умертвил. А у русов не принято поощрять тех, кто убивает их союзников. Так что пусть узурпатор Иоанн готовится освободить место. Великий князь Святослав готов подыскать для Византии более подходящего василевса.
На этой оптимистической ноте прием завершился, послы вместе с охраной загрузились на корабли и отправились восвояси.
Всё это время за триерами очень внимательно наблюдали с берега лучники Святослава. С вероломных ромеев станется: плюнут огнем на тесно сгрудившиеся у берега русские лодьи — и нет больше у русов флота.
Суда константинопольского купца Михаила, которого в Булгарии звали Момчилом Скопельским, а в Киеве — торговым гостем Мышатой, по-встречелись с посольскими в устье Дуная и, обменявшись формальными приветствиями, встали у берега — перекусить и потолковать.
Глава посольства проедр Филофей не зря считался знатоком скифов — все три имели купца были ему ведомы. Но Филофей относился к тройному гражданству Мышаты-Момчила-Михаила вполне благожелательно, поскольку сам помогал купцу стать гражданином «Второго Рима».
Но Филофей относился к тройному гражданству Мышаты-Момчила-Михаила вполне благожелательно, поскольку сам помогал купцу стать гражданином «Второго Рима». Со всеми вытекающими из этого статуса правами и привилегиями. А помог проедр купцу потому, что считал его своим агентом, причем весьма полезным и осведомленным. То, что информация может двигаться в обе стороны, Филофей не предполагал. Хотя мог бы…
Купца охраняли славяне и варяги. Филофея — ромеи. Поэтому беседовали купец и проедр по-печенежски.
— Он отказался, — поведал Мышате Филофей.
— А разве он мог согласиться?
— Конечно, не мог. Клекот орла с небес не может заставить льва выпустить из пасти добычу. Но он может его раздразнить.
— Василевс хочет, чтобы хакан Святослав напал сам? — догадался Мышата.
— Именно так. Армия уже во Фракии. Предводительствуют ею магистр Варда Склир [15] и стратопедарх Петр [16] .
— Варда Склир? Я думал, что после смерти [17] жены Цимисхий утратил к нему благорасположение.
— Выходит, что нет.
— Бывший родственник василевса и евнух, — пробормотал Мышата. — Они там накомандуют.
— Пустое говоришь, купец, — проворчал Филофей. — Варда — полководец опытный. Да и патрикий Петр, хоть и евнух, а воин изрядный. Говорят, он однажды вождя скифов в единоборстве копьем насквозь пропорол.
— Он сам же небось и говорит, — скептически ппоговорил Мышата. — Вот перейдет Святослав через Гемеи…
— Не перейдет! — отрезал Филофей. — Как только сойдет снег, на перевалах встанут наши заставы. Там, в горах, мы и похороним войско вашего хакана.
— Почему — нашего? — обиделся Мышата. — Родом я — булгарин, служу, как ты сам знаешь, империи. Считаешь, плохо служу?
— Хорошо служишь, — примирительно произнес Филофей. — Святослава ты прошлым летом очень ловко из Булгарии выманил. А что не вышло у нас ничего, так в том твоей вины нет. Кто же знал, что Святослав успеет так быстро вернуться. Но сейчас твоя задача — проще. Святослав и сам настроен напасть на наши границы. Главное, чтобы эта хитрая лиса Калокир его не отговорил. Скажи своему брату воеводе, что войско наше во Фракии — слабое, а полководцы — никудышные…
Глава вторая
Беседа по-родственному
— … Полководцы у них никудышные, — рассказывал Мышата внимательно слушающему его Духареву. — Войско под ними — тоже не из лучших…
— То есть, ты считаешь, мы их одолеем? — уточнил Сергей.
— Одолеем, — подтвердил Мышата. — Но есть одна загвоздка…
— Думаю, с этим мы справимся, — выслушав, сказал Духарев. — А расскажи мне, брат, каков он — Иоанн Цимисхий?
— Каков? Ему сорок четыре года. Сам роста невысокого, но грудью широк и в плечах тоже, волосы цветом — как у тебя, только пожиже. Борода узкая, рыжеватая, нос тонкий. Говорили, василисса Феофано в него просто-таки влюбилась. И в это можно поверить — такой красавец.
— Да плевать мне на его внешность! — перебил Сергей. — Что он за человек? Что от него ожидать?
— Родом он из армянского нома. Говорят — лучший в империи на мечах и ловок необычайно: в сече летает, как птица. В молодые годы, бывало, наскочит один на целый отряд, порубит всех и к своим возвратится без единой царапины. Из лука стрелять горазд. Говорят, не хуже коренного степняка стрелы мечет. Но это вряд ли. Луки у ромеев, сам знаешь, так себе. А вот с копьем и дротиком управляется лучше любого. Рассказывали мне: он кладет кожаный мяч на дно стеклянной чаши и древком копья на полном скаку выбивает мяч в воздух повыше доростольской стены.
А нрав у него такой, что везде первым хочет быть. В бою, в играх, с женщинами. А чего от него ожидать, так это смотря для кого. Для друзей и родичей — много хорошего. Для врагов — много неприятного, потому что полкодец он знаменитый. Пороков у него немного, а характер такой, что ни перед чем не остановится. И не жалеет никого. Тут такое было: после того как Цимисхий власть захватил, должны были его на царство помазать, а патриарх отказал ему в помазании. Потребовал сначала выдать убийц Никифора и отослать Феофано. Иоанн согласился не колеблясь. Выдал им Льва Валанта, которого убийцей Никифора объявил, и Феофано из столицы выслал. А ведь это они его императором сделали.
— Нехороший поступок, однако, — заметил Духарев. — А ты говорил: к своим Цимисхий хорош.