Будь его воля, князь бы и капища эти пожег. Вместе с их черными жрецами. Глядишь, сын бы от этой слабосильной веры отошел. И прочие в дружине, кто с крестом, — тоже. Но — нельзя. Обидятся многие верные. Да и кесарь Никифор в Царьграде тоже обидится. Сейчас у Киева с ромеями мир и как бы полное понимание. Торговым гостям-русам в Константинополе целый квартал выделен. А обидятся — как тогда торговать?
Трудно, трудно сейчас на что-то решиться даже Святославу. Трудно, но надо.
Духареву тоже было нелегко. Отношения с женой никак не склеивались. Он и сам был в том немало виноват: считай, каждую ночь ему Людомила снилась. Оно хоть и приятней, чем кошмары из прошлого-будущего, где Духарев — обрюзгший кабан в белом лимузине, а вот перед Сладой — неловко. Не дай Бог, он еще во сне Людомилу звал? Может, и звал? Слада о том не говорила, а сам он спросить не решался. В общем, проблемы.
Одно радовало — дети.
Артём, Данка, Славка. Старший вырос: не ростом — по-мужски. Юношеский задор ушел, стал немногословен, сдержан. Духарев его отчасти понимал: положение обязывало. Князь его за подвиг обласкал по-княжьи: одарил, боярином сделал, старшим над полутысячей поставил. Духарев опасался, что позовет князь сына с собой в Булгарию, что было по-прежнему нежелательно. Но у Святослава имелись на парня другие планы, которыми он поделился с Духаревым: оставить Артёма старшим над Ярополковой дружиной. То есть формально старшим будет старый Асмуд, но настоящим командиром, боевым — Артём. Князь еще и извинялся, что оставляет Серегина сына в отдалении от великих дел. Мол, Серегеич твой и здесь обижен не будет. А вырастет Ярополк, тогда, за службу, пусть Артём любой из булгарских придунайских городов под себя берет. Любой, кроме Переяславца, — оговорился князь на всякий случай.
Сергей мысленно усмехнулся. Правнуку булгарского царя — получить надел булгарской земли от завоевателя.
Младший сын Славка высот пока не достиг. Молод. Но ростом брата уже догнал — не в мать пошел, а в отца. И такой же безбашенный. С Йонахом они хорошо сошлись, хоть Славка его и младше на три года. Еще Зван к ним в компанию пристроился. То, что он годика на три постарше, и происхождения другого — из «детских» [12] , — значения не имело. Все трое — опоясанные гридни. Значит — ровня. А потом еще Данка к парням присоседилась. Вроде и не очень прилично: девке шестнадцатый год, а она галопом по степи гоняет.
Слада ее бранила за недевичье поведение, пыталась к хозяйству вернуть… Даже пару раз намекнула мужу, чтоб вмешался, сказал свое веское отцовское слово. Духарев сказал. Ho, видно, не было в его слове достаточного веса. Не подействовало.
Духарев решил к их забавам приобщиться изнутри: съездил на охоту со Славкой, Йонахом, Званом, Данкой и еще одной девицей по имени Любушка.
Охотой этой Духарев был разочарован. Когда Сергей охотился со своей дружиной, то к нему, воеводе, с пиететом относились, пропускали вперед. Да и конь у него был — лучший. А тут Духарев Калифа решил оставить, взял другого коня. Так что вышло, что у всех шестерых скакуны равной силы, а один из всадников — в полтора раза тяжелее остальных. Угадайте, кто?
Гнать-тарпана хорошо, когда ты впереди скачешь.
А когда в хвосте чужую пыль нюхаешь — никакого удовольствия.
И стреляли парни, даже Славка, лучше, и ловчее были: на скаку из травы за уши зайца выдергивали.
Данка с Любушкой, правда, зайцев за уши не ловили. Но не с девками же воеводе соревноваться…
В общем, съездил Духарев разок с молодым поколением — и хватит.
Тем более работы у боярина Серегея — непочатый край. Имущество, блин. Земель накопилось — за три дня не объедешь. Хорошо хоть всё не надо инспектировать, а только там, где образовались неразрешимые проблемы. В основном с соседями. Ну, кому неразрешимые, а кому — цыкнуть разок да кулак показать.
Кулак Духарев показал. Проехался по критическим точкам вместе с малой дружиной. «Кулак» в пять сотен гридней в шелках, бархате да сверкающей зброе на большинство оппонентов произвел нужное впечатление. Не сработал лишь в одном месте. Там, где его земли граничили с лесом Люта Свенельдича. Но с Лютом спорные вопросы решили полюбовно: соревновались за кубком, кто щедрей уступит. Лют выиграл. Он — человек свободный, а Духареву еще перед женой отчитываться.
В общем, внеурочное полюдье прошло удачно. Зато когда Духарев после двухнедельного отсутствия вернулся домой, его ждал сюрпризец.
Глава девятая
Дела семейные и религиозные
— Разговор есть к тебе, батька.
Духарев с удивлением заметил, что всегда бойкий Йонах сейчас мнется и явно смущается…
— Есть, так говори, — разрешил Сергей.
— Мне бы еще… э-э-э… с боярыней Сладиславой… тоже поговорить…
Духарев пытливо поглядел на молодого хузарина: что еще тот успел натворить?
— Можно и с боярыней… Хозяйку позови! — велел он теремной девке.
Вместе со Сладой в горницу шмыгнула Данка. Устроилась на лавке, потупила глазки.
— Батька воевода… госпожа боярыня… прошу покорно извинить, что не по обычаю… — пробормотал Йонах. — Только нет у меня здесь родичей и…
— Говори толком! — перебил его Духарев. — Что натворил?