— Да… да, конечно, — механически ответила она, все еще пребывая в плену своих мыслей, все еще пытаясь понять, почему этот молодой человек столь похож на того, другого, на Дьена из сна. Может, воспоминание о давней встрече и послужило толчком к самому сну? Вернее, бреду — ведь Мерль говорил, что она бредила. Таяна в Академии занималась лекарским искусством и знала, что горячечный бред может принимать самые причудливые формы.
— Вот и прекрасно! — воскликнул, потирая руки, барон. И, увидев входящего в комнату Мерля, нагруженного пивом и соответствующей закуской, довольно улыбнулся. — А теперь почему бы нам как следует не отметить нашу встречу?
Тэй сделала шаг к столу и запнулась — краем глаза она перехватила брошенный на нее взгляд Дьена. На какое?то мгновение ей показалось, что у него очень странные глаза, желтые, с узким вертикальным, как у змеи, зрачком. Девушка повернула голову, чтобы удостовериться в этом, — и натолкнулась на доброжелательный взгляд самых обыкновенных серых глаз. Самых обыкновенных…
— Вот примерно так, — закончил Жаров свой рассказ. Повествование получилось обрывочным, явно неполным, но доктора это не смутило. Лгать Денис не рискнул — с Риллентайна вполне могло статься подключить какую?нибудь хрень вроде детектора лжи, право на это он имел.
— Занятно… — протянул доктор, с глубокомысленным видом раскуривая трубку — роскошь на борту военного корабля немыслимая, доступная разве что трем?четырем высшим чинам. Это вам не пассажирский лайнер. Риллентайн затянулся, выпустил сизый бесформенный клуб дыма и повторил: — Занятно. В целом «Фантазм» вызывает более простые галлюцинации, обычно сексуального характера, за что он и ценится… м?м… в определенных кругах. Но вот общие признаки, реалистичность происходящего, острое последующее ощущение того, что воспоминания соответствуют действительно происходившим событиям… все это весьма похоже. Простите, лейтенант, а когда вы последний раз были с женщиной?
— Э?э… давно.
С этим и в самом деле было сложно. Там, на базе, было немало женщин среди обслуживающего персонала, которые с радостью скрасили бы досуг офицера, были и те, для кого такое времяпровождение было работой. В конце концов, были и девушки?киборги — немало мужчин предпочитало их женщинам, мотивируя это тем, что не хотят брать на себя никаких обязательств. К тому же киборги, в базовую программу которых входило немало вещей, напрямую не относящихся к их основным обязанностям, в вопросах техники секса могли дать сто очков вперед иной профессиональной шлюхе.
Увы, Жаров как?то не вписывался в эту систему, выстроенную для того, чтобы десантники, находясь на базе месяцами, не испытывали проблем сексуального характера.
Увы, Жаров как?то не вписывался в эту систему, выстроенную для того, чтобы десантники, находясь на базе месяцами, не испытывали проблем сексуального характера. Веселые девчонки, для которых офицеры и рядовые были источником дополнительной (и неплохой) зарплаты, были ему неинтересны. Роботы — чем?то неприятны. А те женщины, что не являлись в своем деле профессионалками… ну не было среди них ни одной такой, чтобы… Одни, подавшиеся на военные базы флота с целью поиска «настоящего мужчины», явно рассматривали каждого представителя сильной половины человечества как потенциального кандидата, рассматривая его со всех сторон с пристрастием, оценивая, как товар в магазине. Другие же, что с той или иной долей искренности считали флот своим призванием, слишком уж пытались доказать всем и каждому, что они «не хуже».
А немногие исключения столь быстро находили себе пару, что оставалось только разводить руками. Такое впечатление, что их отлавливали прямо у шлюзов пассажирских шаттлов.
Потому и получалось, что завязывать хоть какие?то, пусть и непродолжительные, отношения с женщинами Денису удавалось только во время отпуска, проводимого, как правило, где?то на солнечных пляжах Земли или иных планет. Там сама обстановка располагала…
Только вот последний отпуск был чертовски давно.
— Знаете что я сделаю, лейтенант?
Жаров затаил дыхание.
— Дам я вам, лейтенант, две недельки отдыха. Езжайте на курорт, на пляж… Глядишь, «Фантазм» из вас выветрится… А потом мы с вами встретимся и поговорим. Только вот… — Он сделал многозначительную паузу, и Жаров сразу подобрался, почувствовав, что отпуска даром не даются.
Мысленно пожелав Риллентайну язвы желудка, а потом мысленно же это желание отменив, поскольку язва лечится легко и быстро, Денис с обреченным видом приготовился выслушать приговор. И подписаться под ним, поскольку наличие или отсутствие подписи приговоренного все равно ни черта не меняет.
А Риллентайн не торопился. Сидел, неторопливо пускал дым… и только через пару минут, докурив трубку, наконец разродился.
— Один мой… э?э… в некотором смысле коллега на днях летит на Землю. Тоже, знаете ли, в отпуск… что смотрите так, лейтенант, думаете, раз уж медики — кабинетные работники, так нам и отпуск не положен?
С точки зрения Дениса, да и, пожалуй, любого здравомыслящего десантника, Риллентайна и ему подобных следовало бы отпустить в оплачиваемый отпуск навсегда. С последующим выходом на пенсию. Ему пришлось сделать над собой поистине героическое усилие, чтобы не сказать это вслух.