— Лучше я останусь здесь, с тобой. Не хочу, чтобы на мне до конца жизни осталось клеймо алкоголички. Да и не думаю я, что все так уж серьезно.
— Возможно, и нет. Однако все равно надо разобраться, в чем причина твоего злоупотребления спиртным.
— Может, мне просто нравится, когда меня как будто нет. Все равно я никому не нужна. Вот, наверное, и весь смысл, — с горечью произнесла она.
Мы поговорили еще немного, потом я сделала несколько звонков — в авиакомпанию, в клинику и местному психиатру, моему хорошему другу. В «Эджхилле», наркологическом центре с отличной репутацией, Люси согласились принять уже завтра днем. Я хотела отвезти ее сама, но Дороти и слышать об этом не желала. Люси сейчас нужна поддержка матери, заявила она, и мое присутствие совершенно излишне и даже неуместно. Так что я была не в лучшем настроении, когда около полуночи зазвонил телефон.
— Надеюсь, не разбудил? — спросил Уэсли.
— Нет. Рада тебя слышать.
— Ты оказалась права насчет отпечатка — он перевернут. Его оставила не Люси, разве что она сама сделала слепок.
— Господи, ну конечно, нет! — нетерпеливо воскликнула я. — Бентон, у меня прямо камень с души свалился.
— Дело все-таки еще не совсем закончено.
— Что насчет Голта?
— Ни малейшего следа. Тот тип из «Всевидящего ока» говорит, что никакой Голт к нему никогда не заходил. — Он помолчал. — Ты уверена, что не обозналась?
— Я готова повторить свои слова под присягой.
Голта я бы узнала где угодно. Его глаза до сих пор преследовали меня во сне — две прозрачные голубые стекляшки смотрели на меня из-за чуть приоткрытой двери, за которой стояла пугающая темнота, пропитанная запахом разложения. Как наяву я видела обезглавленное тело тюремной охранницы Хелен. Труп, одетый в униформу, восседал в кресле, там, где оставил его Голт. Незадачливому фермеру, неосмотрительно открывшему найденную им сумку из-под шаров для боулинга, очень не повезло…
— Поверь, мне тоже жаль, что его не удалось поймать, — сказал Уэсли.
— Даже не представляешь насколько.
Я сказала Бентону, что отсылаю Люси в Род-Айленд, а затем принялась говорить обо всем том, что мы с ним еще не обсуждали. Когда заговорил он, я выключила лампу на прикроватном столике и слушала в темноте его голос.
— Все идет не так как надо. Голт, как я уже сказал, снова испарился. Опять он пудрит нам мозги. Мы не знаем, что действительно его рук дело, а что нет. Убийство в Северной Каролине, потом похожее в Англии, и вдруг ты сталкиваешься с ним в Спрингфилде, да еще и выясняется его возможная связь с проникновением в ТИК.
— Не возможная, а совершенно неоспоримая, Бентон. Он проник в самое сердце Бюро, в его мозговой центр. Вопрос в том, что теперь делать?
— Сейчас в ТИКе меняют все коды, пароли и прочее. Мы надеемся, что Голту не удалось забраться слишком далеко.
— Надежда умирает последней.
— Кстати, полиция Блэк-Маунтин получила ордер на обыск дома и грузовика Крида Линдси.
— А самого Крида разыскали?
— Нет.
— Что нового у Марино? — спросила я.
— Черт его знает.
— Ты с ним не виделся?
— Практически нет. Кажется, он все время проводит с Денизой Стайнер.
— Она же вроде уезжала из города.
— Вернулась.
— Бентон, ты можешь сказать, как далеко это зашло?
— Пит, по-моему, просто рассудок потерял. Никогда его таким не видел. Я уже не верю, что его удастся отсюда вытащить.
— А у тебя какие планы?
— Буду, наверное, появляться тут время от времени, но точно сказать не могу. — В его голосе звучало уныние. — Я ведь не принимаю решений, Кей, могу только давать советы. Местная полиция слушает только Марино, а сам он вообще никого не слушает.
— Что по поводу Линдси говорит миссис Стайнер?
— Говорит, что, возможно, он и был тем, кто вломился в их дом. Правда, она тогда мало что успела заметить.
— У Крида вполне узнаваемая манера речи.
— Когда миссис Стайнер указали на это, она ответила, что плохо запомнила голос похитителя, может сказать только, что он принадлежал белому.
— От Линдси и пахнет вполне ощутимо.
— Неизвестно, как от него пахло в день похищения.
— Вряд ли он вообще следит за гигиеной.
— Проблема в том, что неуверенность миссис Стайнер только подстегивает подозрения полиции в его адрес. А тут еще постоянные звонки с сообщениями, что Голт появлялся там-то и там-то. Якобы он проезжал мимо каких-то детей и как-то подозрительно на них смотрел. Или вскоре после исчезновения Эмили рядом с озером Томагавк вроде бы видели такой же пикап. Ты же знаешь, как бывает, когда люди заранее против кого-то настроены.
— А ты против кого настроен?
Темнота обволакивала меня мягким, уютным покрывалом. Я лежала, вслушиваясь в тембр голоса Уэсли, такого же сухощавого и литого, как его фигура. Не сразу можно было оценить их красоту и скрытую, подспудную силу.
— Крид, конечно, не подходит, а вот насчет Фергюсона еще есть сомнения. Кстати, результаты анализа ДНК готовы — кожа принадлежит Эмили.
— Как мы и предполагали.
— И все же с Фергюсоном что-то не складывается.
— О нем больше никакой информации не поступало?
— Сейчас как раз выясняю некоторые моменты.
— А по Голту?
— Его пока тоже со счетов сбрасывать нельзя. Вероятность, что убийца он, остается. — Он замолчал, потом произнес: — Давай встретимся.