затеять ссору и выступить против айзонах, разбить их, взять в
рабство, чтобы пополнить благосостояние Кайво. А собственных
граждан Кайво сможет послать жить в Л'ван.
Бенони долго метался и ворочался, прежде чем заснуть.
Последнее, что он успел подумать,— посоветовать своему народу
не принимать предложение. Да, мигрировать необходимо, но не в
Л'ван. Они могут пойти куда угодно, мир так велик, и в нем
столько прекрасных земель. Конечно, их отказ разозлит Кайво, и
айзонах станут считать врагами. Но Кайво не переживет войну со
Скего. А если и переживет, им потребуется слишком много
времени, чтобы зализать раны, и не останется сил, чтобы еще
обращать внимание на Айзонах. Тем более, что кайво даже не
знают, где Айзонах находится.
Бенони заснул, но сон был не слишком глубоким, и ему
приснилась Дебра Аврез. Затем лицо ее растаяло, появилась
Лезпет.
—Давай..,— сказала она, не успев закончить фразы. Бенони
проснулся от криков и бряцанья стали о сталь.
Бенони вскочил и бросился из спальни к двери приемной. Потянув
за верхний крючок на себя, он обнаружил, что дверь неподвижна.
Очевидно, засов снаружи задвинули в выемку в стене в целях
безопасности.
Бенони приложил ухо к двери, чтобы услышать, что происходит в
коридоре. Он попытался различить голоса, но смог разобрать
несколько слов. Звон мечей производил страшный шум, который
дважды прерывался пронзительными криками.
—Что…что происходит? — спросил Жем за спиной Бенони.
Бенони повернулся и увидел стоящего рядом Жема, с опухшим
после сна лицом и налитыми кровью глазами.
—Не знаю,— ответил он.— Но подобная битва в стенах дворца
может означать только одно. Измена. Попытка убить пфез. Или,
возможно, это агенты Скего пробрались во дворец и пытаются ее
убить.
—Мы безоружны,— сказал Жем, вытягивая перед Бенони пустые
руки,— а окна загорожены железными прутьями. Что же мы можем
сделать?
—Я не уверен, что мы вообще должны что-то делать,— сказал
Бенони.
— -Хотя мы воспользовались гостеприимством пфез,
находимся под ее крышей, едим ее пищу.
—А ты не забыл, что утром эта гостеприимная женщина вполне
может убить тебя? — спросил Жем.— Ты здесь не гость, а
пленник.
—Если это попытка убийства,— сказал Бенони,— если за
покушением стоит Скего, то скорее всего, никто из нас не
останется в живых. И скего нет никакого дела — передадим ли
мы предложение пфез нашим народам. Вероятно, они нас убьют.
—Кроме того, если мы станем сражаться за Пфез, мы
продемонстрируем, что нам можно доверять.
—Не жди от Пфез благодарности,—буркнул Жем.
—Я сделаю все, что в моих силах, чтобы завоевать ее
доверие,— сказал Бенони.— И даже если наградой за это
послужит меч палача, все равно я останусь прав.
—К чему мертвецу быть правым,— съязвил Жем.— Ты упрямый
человек, Бенони, рожденный в странном и суровом месте, где
живут странные и суровые люди.
—Делай что хочешь,— сказал Бенони.— А я собираюсь выбраться
отсюда и сразиться с предателями.
Он подошел к концу холла между двумя спальнями, отодвинул в
сторону тяжелые портьеры, и, насколько мог, выглянул из окна.
Каждый из перегораживающих окно прутьев был в два раза толще,
чем большой палец Бенони, а их концы входили в глубокие пазы
массивных каменных блоков, формирующих окно.
—Что бы ты сделал, если бы смог убрать прутья? — спросил
Жем, который тихо и молча, словно тень, следовал за Бенони.
Тот просунул лицо между прутьями и выглянул. В безоблачном
ночном небе ярко светила луна. Бенони увидел, что крыло
дворца, в котором они находятся, слева соединяется с другим
крылом под углом меньше сорока пяти градусов. Прямо напротив
горели увидел факелы и лампы, освещающие многочисленные узкие
и высокие окна, под которыми во всю длину здания тянулся узкий
выступ. Но этот выступ обрывался за десять футов до окон,
ближайших к месту соединения крыльев дворца.
—Может, ты не рассматривал свое местонахождение с момента,
как попал во дворец,— наконец ответил Бенони.— Зато я
рассмотрел все, что мог. И уверен, что вон за теми угловыми
окнами начинаются комнаты пфез. И хотя мне не видно, я думаю,
что выступ пролегает под нашими окнами, так же как и под
окнами напротив.
Где-то внизу раздался звон мечей, визг, крики дерущихся
мужчин, вопли раненных и стоны умирающих.
—Ну? — спросил Жем.
—Так ты поможешь мне выломать эти прутья?
Ни слова ни говоря, Жем ухватился за середину одного из
прутьев. Бенони ухватил тот же прут, братья уперлись ногами в
подоконник и напрягли спины. Медленно-медленно прут начал
гнуться.
—Мы сильнее, чем я думал,— сказал Жем, тяжело дыша.—
Сильнее стали Кайво.
—Побереги дыхание,— буркнул Бенони и снова принялся тянуть
— пока не заболели мышцы и чуть не сломалась спина. Четыре
раза они прерывались и отдыхали, прислонившись к стене, пока
не восстанавливались силы и дыхание. Но с каждым разом, когда
братья снова принимались тянуть, прут выгибался все больше,
словно лук. И в тот самый момент, когда они решили, что пора
отдохнуть в пятый раз, концы прута выскользнули из отверстий в
камне, и Жем с Бенони повалились на спины на устланный коврами
пол.
Бенони не стал отдыхать, влез в окно и попытался протиснуться