рассказывали, что гора получила свое название от кемла. Бенони
никогда не видел этого зверя, не видели его и проповедники.
Люди лишь слышали о существовании чудовища, называемого кемл
(слово это произошло от устаревшего ѕcamelѕ — верблюд),
упоминавшегося в Найденных Книгах. Бенони всегда интересовало,
были ли эти чудовища столь огромны, как гора, названная в их
честь. Если да, то хорошо, что все они вымери — вместе с
левиафанами и единорогами, про которых также говорилось в
Найденных Книгах.
В полдень показались кирпичные стены, опоясывающие подножие
Кемлбека. Час спустя люди из обоза увидели толпу, ждущую около
центральных ворот Финикса (названного в честь огромной птицы,
жившей много много лет назад. Но придет день, когда она
возродится из пепла и будет кружиться над пустыней, неся на
спине Иегову).
Бенони дождался, пока его официально отпустил Вако, а затем
пошел домой, сопровождаемый двумя младшими братьями, двумя
замужними сестрами, их мужьями и маленькими племянниками и
племянницами. Все говорили одновременно. Бенони еле успевал
отвечать на сыпавшиеся со всех сторон вопросы. И хотя он не
прекращал думать о Дебре Аврез, горел от нетерпения увидеть
свою возлюбленную, но окружающие люди так любили его, что
сердце молодого человека наполнялось ответной любовью. А в
глазах младших членов семьи Бенони выглядел теперь героем,
ведь он уезжал так далеко и привез назад столь необходимые
инструменты и оружие.
Пройдя около полмили по широкой улице Финикса, все семейство
приблизилось к дому отца Бенони — двухэтажному кирпичному
зданию, выкрашенному в белый цвет. На каждом углу дома
красовалась башня, а на крыше виднелись амбразуры, сквозь
которые Финикяне могли стрелять по захватчикам. Дом окружала и
охраняла от любопытных взглядов стена высотой десять футов.
Эта же стена служила и укрытием, за которым можно было
спрятаться в случае атаки на город.
Навстречу пришедшим выскочили огромные собаки-волкодавы и
стали радостно прыгать вокруг Бенони. На стенах сидели и
наблюдали за происходящим домашние коты — полосатые,
надменные и полные собственного достоинства. Позже, когда
станет поменьше народа, и уляжется всеобщее волнение, любимцы
Бенони спустятся вниз и потрутся о ноги хозяина, громким
мурлыканьем призывая взять их на руки.
Прибывшему из длительной экспедиции юноше предстоял
грандиозный ужин, или, по крайней мере, сидеть за столом,
ломящимся от изобилия фруххолиза, торийи, жаренных бобов,
говядины и пива Мек. Бенони слишком много говорил и не успевал
поглощать всевозможные яства. Но он и не чувствовал голода. А
лишь трепетал при мысли, что увидит Дебру этой ночью, и ломал
голову над тем, как бы сбежать, не обидев домочадцев.
После ужина Бенони переоделся и вместе со всей семьей
отправился в церковь. Там они пробыли около часа, слушая
неисчислимые благодарения священника Господу за благополучное
возвращение мальчиков и мужчин, уходивших в Железные Горы.
Бенони тщетно пытался сосредоточиться на словах молитв, но не
смог устоять против искушения посмотреть вокруг. Ее не было.
Или же просто Дебра затерялась где-то в толпе.
Бенони вернулся домой. Отец и зятья задавали множество
вопросов, и юноша старался отвечать наилучшим образом,
продолжая думать о Дебре. В конце концов, когда Бенони почти
потерял надежду найти какой-нибудь вежливый предлог, чтобы
покинуть дом, на помощь ему пришла мачеха.
—Эй, ребята, придется вам отпустить Бенони,— сказала она,
смеясь, чтобы не разозлить мужчин.— Я уверена, что ему до
смерти хочется пойти к Аврезам. А они сочтут нашего мальчика
крайне невежливым, если он не отправится к ним в гости в
течение нескольких минут.
Бенони с благодарностью посмотрел на мачеху. Всего лишь шесть
лет назад она заменила ему мать, а Бенони любил эту женщину
как родную.
Отец выглядел разочарованным и хотел уже возразить, но мать
опередила его.
—Я не прошу многого, Хози, ты же знаешь. Ведь Бенони уже
давным давно хотел удрать. Неужели ты не помнишь себя в
восемнадцать лет?
—Ладно, иди, жеребчик,—усмехнулся отец и похлопал сына по
плечу.— Но не слишком задерживайся. Помни, что посвящение
может начаться в любую минуту! А до этого момента ты еще
должен переделать кучу дел.
Мать нахмурилась, и Бенони почувствовал угрызения совести. Он
помнил, как она рыдала два года назад, когда старший брат ушел
на свою первую и последнюю Тропу Войны.
Бенони извинился, поцеловал мать и пошел в конюшню. Там он
одел гравированное золотом кожаное седло на Красного Сокола —
великолепного чалого жеребца. Затем вывел коня во двор,
крикнул племянникам, чтобы те открыли парадные ворота, и
вскочил в седло.
Не успел юноша опустить ноги в стремена, как услышал крик
глашатая.
—Подожди минутку, Бенони Райдер! У меня есть для тебя
сообщение от совета Кемлбека!
—Глашатай Чонз! Какое сообщение? Надеюсь, ты принес хорошие
вести,— сказал Бенони, еле сдерживая Красного Сокола,
нетерпеливо переступающего на месте.
—Хорошие или плохие—советую принять их к сведению,— ответил
Чонз.— Только что я передал такое же сообщение Джоелу
Вандерту. И он, не раздумывая, поклялся на Затерянных и
Найденных Книгах, что подчинится указаниям Совета.