— Хм.
— Я уже с ней говорил, она вас примет в пятницу, в наше время. Зовут ее Элизабет Диггерс, и думаю, вы останетесь довольны. — Он протянул ей визитку доктора Диггерс.
— Ну ладно… Какая разница.
Он встал и пожал ей руку:
— Что ж, был рад знакомству, мисс Нордстром. До свидания. И удачи!
Шагая домой под снегом, Дена чувствовала себя отпущенной с уроков школьницей и вместе с тем ощутила странную печаль, словно ее отвергли. Вряд ли причиной грусти была мысль, что она больше не увидит доктора О'Мэлли, этому она как раз радовалась. Может, это оттого, что близилось Рождество? Она ненавидела Рождество. Оно было всегда одинаковое, все ее дергали. Одной сидеть в праздничный вечер было тоже мукой. Ей приходилось столько раз извиняться, столько лжи наворотить. Джей-Си уже заманивал ее поехать к нему, в Миннесоту, но ей вовсе не светило провести Рождество в чужой семье. Обычно все каникулы она тупо спала, а потом плела всем, как весело провела время. Это становилось все труднее и труднее.
Когда она добрела до Сорок пятой улицы, снегопад превратился в метель и дальше вытянутой руки ничего было не разглядеть. Через два квартала она подняла голову как раз вовремя, чуть не налетев на огромную коричневую массу, и перепугалась. Гигантского живого верблюда переводили из фуры в боковую дверь мюзик-холла «Рэдио-Сити».
Пережидая, пока животное пройдет, она кинула взгляд в темнеющий проем двери театра. Всколыхнулось то, чего не хотелось вспоминать, и Дена быстро перешла на другую сторону улицы.
На Пятьдесят шестой она захихикала. Представила комментатора, который начнет программу с анонса: «Известный работник телевидения затоптан верблюдом. Подробности в десять вечера».
Айра был бы в восторге.
Втюрился
Нью-Йорк
15 декабря 1974
После того как Дена вышла из его кабинета, чтобы уйти навсегда, Джерри О'Мэлли почувствовал себя совершенно разбитым. Меньше всего на свете он хотел отсылать ее к другому врачу. Но этика и профессионализм не позволяли ему поступить иначе. Он безнадежно, по самую макушку втюрился в Дену Нордстром и при всем старании не мог быть объективным. Когда она впервые вошла в его кабинет, у него дыхание перехватило от ее красоты. Но не только ее красота виновата. Ему и прежде доводилось лечить красивых женщин, а тут ему постоянно хотелось встать и обнять ее. Ту Дену, которую он увидел под сногсшибательной внешностью мисс Нордстром, — ранимую, напуганную девочку, заключенную внутри женщины, хотелось ему обнять.
Он позволил ей выйти из кабинета. Ничто в жизни не давалось ему труднее. Он взглянул на часы и набрал номер.
— Лиз, это Джерри.
— Привет, детка, ну как?
— Я просто хотел сказать, что она будет в пятницу. Так что я пришлю все записи, хорошо?
— Хорошо. Сам-то как?
— В полном порядке, не считая того, что чувствую себя беспросветным идиотом и хочу бросить профессию и пасть к ее ногам.
— Бедняга.
— Да уж, в кои-то веки повезло встретить такую сексуальную и красивую женщину, и она оказалась моим пациентом. Я вот влюбился в своего психотерапевта, а она почему нет?
Элизабет Диггерс засмеялась низким, грудным смехом.
— Если серьезно, я тебе благодарен, что так быстро согласилась ее взять. Лиз, ты единственный врач, которому я ее доверю.
— Рада помочь. Джерри, хочешь высокопрофессиональный совет?
— Да.
— Иди и напейся.
— Это ты говоришь ирландцу?
— Хотя, если подумать, нет, не ходи. Я сама пойду напьюсь. И еще, Джерри…
— Да?
— Ты замечательный парень.
— Спасибо, Элизабет.
Дена назначила встречу с доктором Диггерс. Голос у нее вроде бы ничего, приятный, может, окажется поживей О'Мэлли. Принимала доктор Диггерс в здании на пересечении Восемьдесят девятой и Медисон-авеню. Портье, встретивший Дену у входа, узнал ее. Отлично, теперь весь Нью-Йорк будет в курсе, что она ходит к психотерапевту. Причем гипнотерапевту. Если следующая серия анализов у доктора Холлинга покажет положительный результат, она немедля бросит это дело.
Дена позвонила, и через минуту дверь открылась. Невысокая латиноамериканская девушка сказала:
— Сюда, пожалуйста, — и провела ее по коридору к кабинету доктора Диггерс. Постучала. — Доктор Диггерс, на пять часов пришли.
— Заходите.
Дена удивилась. Доктор Диггерс оказалась крупной негритянкой в инвалидном кресле.
— Здравствуйте, мисс Нордстром. Я доктор Диггерс. — Она улыбнулась. — Джерри не предупредил, что я большая чернокожая женщина в инвалидном кресле?
— Нет.
— Ясно. Он вообще немногословен. — Она подтолкнула к Дене тарелку со сладостями.
— Да, я заметила, — сказала Дена. — Нет, благодарю.
— Для вас это проблема?
— Что, простите?
— Как вы относитесь к тому, что я чернокожая?
Дена, вообще-то умевшая врать не моргнув глазом, была поймана врасплох.
— Я удивлена, только и всего. По телефону ваш голос был не похож на голос чернокожей. — Она сообразила, что хуже ответа не придумаешь, но было уже поздно. — Как я к этому отношусь? Да мне совершенно все равно. Это мне стоило бы волноваться, я же пациент, а не вы. Вас не беспокоит, что я белая? Если да, так и скажите, и я с радостью уйду.
Доктор Диггерс открывала обязательную, судя по виду, тетрадку и не ответила.